Дамиан...

И почему мне в этот момент было так хорошо? Я настолько сильно прижата к парню, что даже толком дышать не могла, но все равно ощущала невероятную легкость. Она расплывалась по телу тонкими, но яркими нитями и будто бы заставляла душу сиять. Наконец-то убирала приторную тяжесть, которая, казалось, уже въелась в тело.

— Можно ли считать твои слова признанием в любви? — спросила, лицом уткнувшись в его грудь.

— Заодно считай это признанием в том, что я тебя никогда не отпущу и не дам быть с другим. Даже, если ты захочешь.

Рука Дамиана легла на мою талию и скользнула вверх по спине, а потом обратно вниз. Ладони у него большие, грубые и шершавые, но, когда он вот так гладил меня, я была готова выгибаться от удовольствия. Вот только, стараясь держать сознание ясным, я потянулась к последним пуговицам и наконец-то расстегнула их.

Дамиан мне не мешал, а я, будто бы даже не дыша, сняла его рубашку и положила ее рядом с собой, после чего посмотрела на парня. Он стал еще более массивным, хотя и раньше казался мне огромным. Дамиана вообще можно было бы назвать совершенным, если бы не шрамы, а они были огромными и, уродуя кожу, занимали плечо, часть шеи и торса. Учитывая те увечья, которые так же имелись на лице, картина была совершенно неприглядной. Я смотрела на Дамиана и чувствовала, как сердце ныло, трещало и разрывалось на части. Что же я натворила?

Я потянулась к нему и опять обняла, лбом уткнувшись в торс. Пыталась скрыть взгляд, ведь понимала, что Дамиану он не понравится. Он бы точно не хотел, чтобы я смотрела на него именно так.

— Извини, — прошептала. — Намеренно я никогда бы не сделала такое с тобой.

— Прекрати, Мила — Дамиан, наверное, все же что-то почувствовал в моем голосе.

— Но…

— Это не мешает мне жить.

Я чувствовала, что он говорил правду. Ему плевать на шрамы, но я все равно ощущала острое сожаление, которое болезненно стиснуло сознание. Вот только, уродливым я Дамиана не считала. Даже несмотря на увечья, совершенно никакого отторжения у меня не было.

Подняв голову, я поцеловала его, а потом положила ладонь на плечо Дамиана, пальцами касаясь шрамов. Вот только, он почти сразу убрал мою руку и, наклонившись, поцеловал шею. Уже давно понял, что это мое слабое место и этим пользовался, заставляя меня в одно мгновение потерять рассудок и стать настолько податливой в его рукой.

Нечто подобное казалось моим личным затмением, ведь на сознание наплывала темнота и тут же наступало помутнение, после которого по телу проходили разряды тока — сначала маленькие, но, чем ближе они подбегали к шее, или к низу живота, тем сильнее становились. Вспыхивали там и возгорались, а я ерзала и с силой цеплялась за край тумбочки, на которой сейчас сидела. Уже была готова подойти к грани и получить оргазм лишь от поцелуев.

— Дамиан… — простонала его имя и, повинуясь рукам парня, немного откинулась назад, уже теперь упираясь руками в твердую поверхность позади себя, а Дамиан поцелуями спустился ниже. Оставил легкий укус на плече и, сжимая мои волосы, провел языком по ключице, после чего губами коснулся груди.

Я сразу зашипела и сжалась. Слишком острым и до безумия приятным было это прикосновение, а, когда Дамиан прикусил сосок, после чего обвел его языком, я вовсе забилась будто в лихорадке. Комната поплыла и я громко простонала, но, попытавшись ухватиться за ту нить, которая все еще держала мое сознание в целостности, я прошептала:

— Подожди. Дамиан, пожалуйста, остановись, — слишком прерывисто и еле слышно. — Что будет потом? Я не хочу просто секса, после которого я опять буду видеть рядом с тобой всяких шлюх.

— Я не имею привычки рядом с собой держать шлюх, — поцелуй за ушком распалил и пронес по телу очень сильный трепет, но слова Дамиана заставили меня встрепенуться, а сознание проясниться.

— А как же та брюнетка? А Нерея? — спросила и, извернувшись, спрыгнула с тумбочки, после чего отошла на несколько шагов. Увидев его глаза, поняла, что Дамиан очень сильно хотел. Более того, был на пределе, но уже теперь я желала дойти до крайней точки и решить все. — Я… Я не хочу, чтобы вокруг тебя вились всякие девки. Это неприятно. Даже больно.

— Ревнуешь? — Дамиан еле заметно приподнял бровь.

— Да, черт возьми, ревную, — эти слова сорвались с губ вместе с раздирающими душу эмоциями. Я сделала еще шаг назад и небрежно смахнула пряди волос, упавшие на лицо. — Я ненавижу то, что ты женат и меня злит то, что по одному щелчку пальцев, вокруг тебя тут же соберется толпа шлюх. Да что там говорить? Они и так постоянно вьются вокруг тебя. А я… — запнулась и ощутила, как щеки покраснели, но все то, что бурлило в груди, не дало сейчас остановиться и промолчать. Пустить и тихо, но я продолжила: — А я хочу, чтобы ты был только моим.