Море играет со смертью

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да, – кивнул Зотов.

– Я вам что, медвежатник? Сейф этот еще откапывать и откапывать, пока что у него дверца не откроется – некуда ей открываться. Я вообще подумываю временно оставить его тут.

– Почему это?

– Он может оказаться невольной несущей конструкцией. Видите, как он кирпичи останавливает?

– Не надо его бросать тут, в нем же ценные вещи!

– И что? Думаете, кто-то глухой ночью его откопает и с сейфом под мышкой уйдет лесами? Так я вас успокою: его один человек не поднимет, да и два тоже, тут отряд нужен и оборудование.

– Все равно не нужно его здесь оставлять, – настаивал Зотов. – Или извлечь содержимое в моем присутствии, или доставить на склад.

– Извлекать вы будете сами все, что душа пожелает, у меня даже кода от этой бандуры нет. Что-нибудь еще?

Чувствовалось, что Зотову хочется остаться и лично проследить, чтобы сейф достали без повреждений. Но взгляд Бориса сейчас говорил больше любых слов, и делец вынужден был откланяться.

Оно и к лучшему, что не остался. Извлечение проклятого сейфа затянулось на много часов. Обломки отеля трещали и трескались, Борис не был уверен, что сейчас внизу нет никаких пустот, которые могут рухнуть в самый неподходящий момент. Действовать приходилось по чуть-чуть, привлекая других спасателей и забывая обо всем остальном.

Такой подход, естественно, злил Бориса: он помнил, сколько тел еще оставалось под завалами. Они спасатели, они должны помогать людям, а не возиться с металлической коробкой! Однако жизнь научила Бориса тому, что порой с начальством лучше не спорить.

Солнце уже стало темно-рыжим, с красными подпалинами, когда сейф достали и увезли. Борис велел включить еще несколько фонарей и задержаться дольше обычного. Если не найти тела, то хотя бы закрепить обломки, чтобы тут ничего до утра не обрушилось.

Закончили спасатели поздно вечером, и когда мощные прожекторы погасли, мир на секунду стал совсем черным. Словно Борис и вовсе ослеп – увидел достаточно и больше не захотел. Когда-то такое пугало его, теперь он просто выждал пару секунд, позволяя глазам приспособиться к новым условиям.

Тело, усталое и грязное, требовало отдыха. А перед этим – долгого горячего душа, чтобы смыть с кожи корку из пыли и пота. Но Борис не мог позволить себе такое удовольствие, не сразу так точно. Раньше – да, а теперь на складе накопилось слишком много предметов, за которые он нес ответственность. Поэтому каждый день спасатель завершал визитом на этот склад, чтобы лично проверить, правильно ли сделана опись.

Это было не так уж сложно. Склад оставался в стороне от корпусов, но не очень далеко. Охрану в стиле военного объекта там не устраивали, просто запирали прочную металлическую дверь на ключ, а ключ у Бориса имелся.

Спасатель добрался до здания, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя остатки пыли. Единственным источником освещения поблизости был яркий фонарь над крыльцом. На белый свет слетались мотыльки и кружили, бились – словно души людей, которые пытались вернуть вмиг ставшие бесполезными предметы на складе.

От такого сравнения Борис невольно поежился. Лезет же в голову всякое на ночь глядя! Нужно как можно скорее покончить с этим и идти спать, так совсем с катушек слететь можно.

Он отпер дверь и вошел на склад. Хотел включить свет, но в этот момент услышал за спиной шорох. Борис начал оборачиваться, однако завершить движение так и не успел: было странное, не болезненное даже, а просто очень тяжелое прикосновение к затылку – и наступила темнота…

Очнулся Борис на полу склада, возле невысокой лестницы. За окнами было темно, значит, короткая южная ночь еще не миновала. Спасатель сначала не понял, что происходит, где он вообще находится. Потом вспомнил, резко приподнялся на локтях, огляделся вокруг, игнорируя пульсирующую в голове боль.

Он по-прежнему был на складе один, свет не горел. Его не связали и не избили, только голова и пострадала. Ключ, отельная карта и мобильный остались при нем.