– Мог разрядиться.
– Мог. Но только не нравится мне все это…
Спасатель должен был понять его, любой друг, пусть и не близкий, уже начал бы волноваться. Но бородач почему-то разозлился еще больше:
– Что ты к ней вообще лезешь? Захотела и уехала куда-то. Полина со всем способна справиться сама, нечего над ней кудахтать.
– Ты настолько хорошо ее знаешь?
– Я ее бывший муж – конечно, я ее хорошо знаю!
Такого Марат почему-то не ожидал, но и шокирован не был. Ну муж и муж, что с того? Очевидно же, что Полине не восемнадцать, у нее есть определенная история, в которой Марат вообще не хотел копаться.
– Если знаешь, скажи, где она.
– Там, где ей хочется быть. Тебе-то что? Она, кстати, и сейчас замужем. Если вдруг ты на что-то надеялся.
Этот разговор все больше раздражал Марата, да и толку от болтовни не было. Майоров торопливо попрощался с бородачом и направился прочь, спиной чувствуя неприязненный взгляд.
Сгущались сумерки, перерождавшиеся в темноту. Насекомые в кустах стрекотали с каким-то особенным торжеством. В воздухе витал дурманящий аромат цветов, непонятно, каких именно – возможно, всех сразу.
Многие туристы, уже дождавшиеся печальных новостей и опознавшие погибших, покинули отель. Аэропорт окончательно привели в порядок, прежний график восстановился, так что улететь теперь было несложно. В «Пайн Дрим» оставались те немногие, чьих близких еще не нашли, или родственники людей, оказавшихся в больнице. Эти постояльцы большую часть времени проводили в номерах, гуляющих на аллеях оказалось совсем немного.
Сначала Марат искал Полину активно – спрашивал о ней всех, кого мог. Коллеги не представляли, куда она направилась. Александр Зотов сослался на занятость и убежал, даже не дослушав вопрос. Охранники старательно делали вид, что не понимают ни по-русски, ни по-английски, хотя Марат знал, что все они прекрасно понимают.
Потом поиски, не принесшие результата, перешли в пассивную и вроде как бессмысленную фазу: Марат просто наматывал круги по аллеям. Он то и дело подходил к окнам номера, принадлежащего Полине, но они оставались темными. Майоров понимал, что это глупо, что ему следовало бы уже отправиться к себе и лечь спать, он ведь никому ничем не обязан. Однако он просто не мог, знал, что заснуть не получится, лежать на месте будет почти нестерпимо, а движение снимет хотя бы часть беспокойства. Движение – это такой обман сознания: оно убеждает мозг, что борьба идет, хотя результата нет и не будет.
Марат уже ничего не ждал, когда Полина наконец появилась. Только вот она двигалась не со стороны аллей, не от корпусов и даже не от заповедника. Полина шла по дорожке, ведущей к лесу – мрачному, замершему на довольно крутых холмах, никак не располагающему к прогулкам.
Да она и не выглядела как человек, который просто гуляет. Марат издалека увидел белую повязку у нее на голове, засохшие пятна крови, пусть и небольшие, на светлом платье, грязь и пыль на подоле. Полина казалась измученной, и он понятия не имел, что с ней произошло.
Он гадать и не собирался. Минута – и Марат уже подошел к ней; Полина шарахнулась от него, хотя на призрака сейчас была похожа она.
– Ты что здесь делаешь? – пораженно прошептала она.
– Тебя жду. Я тут чуть с ума не сошел!
Затасканная фраза впервые на памяти Марата оказалась правдивой, разве что слегка преувеличенной. Рассудок он потерять не рисковал, но нервы расшатал неслабо.