- Это закончило бы не только вашу миссию, - спокойно произнес Массено. – Погибли бы сотни тысяч, ваше высокоблагочестие.
- Возможно, даже миллионы, - согласился великий антимаг. – Я разделяю наши убеждения, но я разумный человек. Я понимаю, что в мире сейчас слишком много волшебников и от них слишком многое зависит. Если они погибнут все разом, до последнего, без исключений, мир снова канет в хаос. Далеко не такой сильный, как сорок пять веков назад, когда рухнула Старая Империя и началась Смутная эпоха, но ощутимый. Что говорить – для этого хватит одной потери порталов. Если они снова станут мертвыми камнями, планета снова распадется на отдельные континенты. Далекие путешествия снова станут до невозможного долгими и трудными. Мы же сами пользуемся вашими порталами, в самом-то деле.
- Однако должен заметить, что в «Антимагии» нашлись и... менее разумные люди, - сухо заметил Танзен. – Не просто парочка отщепенцев. Я знаю это не по слухам, сударь, не по чужим словам. Я видел их собственными глазами.
- Это в самом деле так, - вздохнул Сабрегон. – Я отказался поддерживать того, кого именуют милордом. Но нашлись такие, кто поддержал. На самом деле у нас тут произошел настоящий раскол. Тихий, внутренний, незаметный со стороны... но это была почти что гражданская война. Почти четверть активного блока «Антимагии» отделилась и отправилась принимать участие в этой авантюре. В том числе шесть гроссмейстеров, и среди них Эрванто си Торрьеха, самый способный антимаг после вашего покорного слуги.
- И вы их не остановили.
- Я считаю это большой глупостью с их стороны. Нельзя высиживать яйцо, если не знаешь, что из него вылупится. Но я еще раз напомню – я здесь не абсолютный лидер. Так же, как ваш Локателли – не полновластный владыка Мистерии, а всего лишь председатель в ученом совете. Про церковь не стану даже говорить... сколько там у вас понтификов?..
- Двадцать шесть, вы знаете, - спокойно ответил Массено. – И двадцать шесть фламинов.
- Гидра о двадцати шести головах и двадцати шести сердцах. И каждая голова говорит свое, а сердца стучат вразнобой.
- Мы как-то справляемся.
- Безусловно, безусловно. И мы тоже как-то справляемся. На самом деле до всей этой истории никому на ум не могло прийти сказать что-то мне поперек. Но в этот раз... соблазн оказался слишком велик. Четверть антимагов польстилась на легкий путь, а половина оставшихся, я чувствую, колеблется. Стоит им уличить меня в шашнях с Мистерией – и меня низложат. И милорд получит не четверть «Антимагии», как сейчас, а всю. Еще чаю?..
Танзен выпил еще чаю с ликером. Массено на сей раз вежливо отказался. Волшебник и монах немного помолчали, обдумывая слова великого антимага.
- Что с вами случится, если вас... низложат? – спросил Танзен.
- Я слышал, что в Мистерии моим именем пугают детей, - печально улыбнулся Сабрегон. – Вероятно, для волшебников я действительно страшная угроза. У вас есть так называемая шкала ПОСС... шкала опасности... Если не ошибаюсь, у меня в ней восемнадцатый класс...
- Девятнадцатый, - поправил Танзен.
- Девятнадцатый. Один из самых высоких. Однако для неволшебников я всего лишь слабый старик. Совершенно безобидный. Хотя я все еще неплохо владею боевым шестом, смею надеяться... мы все начинали с послушничества... но шест вряд ли поможет, если меня решат низложить...
Танзен снова замолчал. Кому-то на его месте могло показаться, что свержение или даже гибель великого антимага – хорошие новости для Мистерии. Но это отнюдь не так. Да, он не знает себе равных в этом мерзком искусстве блокировки чакр. Других настолько же сильных антимагов нет и не было.
Но пока «Антимагию» возглавляет Сабрегон, ее политика остается умеренной. Она ведет себя относительно тихо и охотится только на магиозов – в чем Кустодиан с ними вполне солидарен.
А вот его преемник... совершенно неизвестно, кто им станет и как тут все изменится.
- Можете ли вы чем-нибудь помочь? – нарушил молчание Массено.
- Нет, - помотал головой Сабрегон. – Тот, кого называют милордом, когда-то был волшебником, но сейчас он нечто иное. Антимагия никак ему не вредит. Мои собратья никогда бы не присоединились к нему, будь это иначе. Да и он не приблизил бы их к себе, будь они для него опасны. Что же до его сподвижников... тех, кто по разным причинам следует за ним... я не думаю, что и среди них много волшебников.