- Джиданна Спецеял, лиценциат Униониса, - кивнула Джиданна, кормя свою белку серебряными монетами. Ей подали их целую горсть, на отдельной тарелочке. – Вы из Кустодиана?
- Что меня выдало? – пристально посмотрел Танзен.
- Взгляд... выражение лица... что-то в ауре... не знаю, - неопределенно пожала плечами волшебница. – Просто когда я вас увидела, то сразу подумала – агент Кустодиана.
- Вы очень наблюдательны, мэтресс. Я видел вас там... в зале... когда наш хозяин сражался с Антикатисто.
- А я вас там не заметила. Хотя я не вглядывалась.
- Я выглядел иначе.
- Ну да, Метаморфозис же...
С другой стороны отец Дрекозиус расспрашивал брата Массено. Он, разумеется, сразу узнал солнечного монаха по багровой рясе, и теперь осторожно выяснял, что тот здесь делает. Солнцегляд отвечал любезно, но уклончиво, не слишком распространяясь о своей миссии, и уж подавно не упоминая о пайцзе нунция.
Имрата сидела кислая, как лимон. Она неотрывно таращилась на Бельзедора – а тот словно ничего и не замечал. За обедом Темный Властелин был весел и дружелюбен, шутил с женами и приспешниками, да и вообще больше походил на главу большого счастливого семейства, чем на грозу всего Парифата.
Подали первое. Кристальной чистоты черепаховый суп. По обе стороны от блюда лежали приборы – три разного размера ложки, столько же вилок, два ножа и тонкая серебряная заковырка. Джиданна слышала, что ею положено есть моллюсков, но их пока на столе не появилось.
Плацента ел суп с видом ценителя. У него почему-то была только одна ложка, остальные приборы куда-то пропали.
- Хм-м... – с видом ценителя произнес он, почмокав. – Какой необычный сорт говна...
Сделав еще несколько глотков и сожрав все мясо, он вылил бульон во флягу, тут же свернув воронку из листа бумаги. Откуда он взял флягу и бумагу – знал только сам Плацента.
- А бульон у тебя там не протухнет? – спросила Джиданна.
- Ничего. Настоится.
- И ты будешь это есть?
- Ты совсем дура, что ли, Джи-Джи? – сплюнул на пол Плацента. – Это фляга. Из нее пьют.
- А. Ясно, - вернулась к супу Джиданна.
Суп нравился ей больше, чем Плацента. Он оказался и в самом деле вкусным. На редкость даже вкусным. За обе щеки его уплетали почти все.
Нос воротил только монах с повязкой на глазах, но он солнцегляд. Солнцегляды всю жизнь блюдут строжайший пост, об этом Джиданна где-то слышала.