Уильямс и Спенс должны были дежурить вместе с другими. Они стояли рядом, на одной стороне поляны.
Хикмэн и Уэзерфорд, отдежурив свои часы, расположились на траве, и я заметил, что они устроились недалеко от двух дружков. При свете луны они должны были ясно видеть Спенса и Уильямса. По-видимому, они вовсе и не собирались спать. Время от времени я поглядывал на них. Их головы почти соприкасались, слегка приподнимаясь над травой. Охотники как будто шептались друг с другом.
Я по-прежнему продолжал бродить кругом. При свете луны я мог шагать быстрее, и мне становилось легче на душе. Трудно сказать, сколько раз обошел я вокруг пруда. Двигался я машинально, не отдавая себе отчета. Через некоторое время физическая усталость взяла верх над нравственными страданиями. Постепенно в моей душе воцарилось спокойствие. На короткое время мои горести и мстительные страсти улеглись, Я знал причину: нервная система, отражающая чувства, от которых я страдал, испытывала утомление, и все ощущения во мне как бы притупились.
Я знал, что это только временное облегчение, затишье между двумя бешеными шквалами. Но по истечении этого промежутка я снова стал восприимчивым к впечатлениям внешнего мира. Я начал внимательно присматриваться к тому, что делалось кругом. Прежде всего при ярком сиянии луны мне бросились в глаза некоторые особенности окружающей местности.
Мы остановились среди леса на поляне, которую охотники обычно называют «глэйд» или на местном жаргоне — «глид». Это была маленькая прогалина в лесу, почти не заросшая деревьями или кустарником. Она имела совершенно круглую форму, около пятидесяти ярдов в диаметре. Небольшой пруд, расположенный в середине поляны, был тоже круглый — один из причудливых естественных водоемов, разбросанных по всему полуострову: казалось, что он вырыт людьми. Он был около трех футов глубиной, и вода в нем была свежая и прохладная. Она сверкала при свете луны, как серебро.
Поляна была покрыта травой и благоухала душистыми цветами. Растоптанные людьми и конями, они пахли теперь еще сильнее.
Это был прелестный цветник, и в другом настроении я с удовольствием отдался бы созерцанию этой картины.
Но сейчас меня интересовала не сама картина, а, так сказать, ее рама.
Вокруг поляны деревья высились таким правильным полукругом, как будто кто-то нарочно их здесь насадил. А за ними, насколько взгляд мог проникнуть в глубь чащи, простирался высокий сосновый лес. Стволы деревьев были почти все одной толщины — некоторые из них достигали двух футов в диаметре. Но это были голые стволы — ни ветки, ни листка. Днем в этом лесу можно было видеть на очень далекое расстояние, так как кустов здесь не было.
Стволы деревьев были прямые и почти цилиндрические, как у пальм. Их можно было бы принять за пальмы, если бы их широкие кроны заканчивались коническими верхушками. Но это были не пальмы, а так называемые метелковидные сосны — широко распространенная во Флориде порода деревьев.
По всей вероятности, я не обратил бы на них особенного внимания, если бы меня не поразило в них что-то необычное. Хвоя у них была не ярко-зеленого, а желто-бурого цвета. Сначала я думал, что это обман зрения или особый эффект лунного освещения. Но, подойдя поближе, я увидел, что иглы были действительно не зеленые, а сухие и увядшие, хотя они еще держались на ветках. Кроме того, я заметил, что стволы сосен казались высохшими и кора на них как будто облупилась. Этот серовато-коричневый лес тянулся на большое расстояние. Мне вспомнились слова Хикмэна: действительно, весь лес был мертвый. Это было подмечено метко! Деревья были съедены сосновым шелкопрядом[78].
Бой в кольце врагов
Может показаться удивительным, что даже в такие тяжелые минуты мое внимание занимали подобные ботанические наблюдения. Но я сделал еще одно открытие, порадовавшее меня: хвоя постепенно меняла свой цвет под влиянием голубого света зари, слившегося с желтоватым отблеском луны. Скоро должно было наступить утро.
Заметив, что занимается заря, мои спутники быстро поднялись с влажного ложа, на котором сверкала роса, и стали проверять подпруги у коней.
Мы были голодны, но надеяться на завтрак не приходилось. Мы приготовились обойтись без него.
Заря вспыхнула лишь несколько минут назад, и небо быстро светлело. Все было готово к выступлению.
Созвали часовых, кроме четырех, которых предусмотрительно оставили на посту до последней минуты. Лошади были отвязаны и взнузданы, они стояли под седлами всю ночь; винтовки были тщательно осмотрены и смазаны. Большинство моих товарищей побывали в сражениях и участвовали во многих военных кампаниях. Все меры предосторожности были приняты, чтобы обеспечить нам успех в предстоящей схватке. Мы надеялись еще до полудня настигнуть индейцев и преследовать их до самого логова. И хотя почти наверняка можно было ожидать кровопролития, все еще раз высказали твердую решимость двигаться вперед.
Несколько минут ушло на то, чтобы построиться в походном порядке. Было признано благоразумным отправить вперед несколько человек из наиболее опытных следопытов для осмотра леса, прежде чем в него вступит остальной отряд. Это избавило бы нас от внезапного нападения из засады. И снова, как и раньше, выбор пал на старых охотников.
Все приготовления были закончены, мы уже собирались тронуться. Всадники вскочили в седла, разведчики двинулись к краю леса, как вдруг на опушке послышались выстрелы и тревожные крики наших часовых. Они еще не сменились, и все четверо разрядили свои винтовки одновременно.
ebooksa