– Говорят, что дети не подвержены этой заразе.
– Смотря какие дети. Мелкие, вроде как нет, а те что постарше, вроде твоего Макса или моей Лин, вроде как могут быть и подвержены, потому что они уже вроде как и не дети, а подростки.
– Подростки тоже дети.
– Ты понимаешь, о чём я говорю, Фрэди… В любом случае, правительство не расскажет нам о том, связано ли это с этим новоявленным вирусом или нет. Пока не прижмёт.
– Может быть это и правильно: смысл поднимать панику на пустом месте? На нашем континенте этой дряни всё ещё нет, так что…
Мужчина не успел договорить свою мысль из-за максимально неожиданного происшествия, заставившего меня вздрогнуть и неосознанно оторвать руки от руля, и выставить их ладонями перед собой: всего в каких-то пяти метрах от моего бампера столкнулись две машины. Блестящий зелёный Cabriolet не справился с управлением и, выехав на соседнюю полосу, въехал в ехавший ему навстречу, подержанный тёмно-синий автомобиль выпуска не позже 70-ых лет, но вместо того, чтобы закончить движение, Cabriolet, за рулём которого сидела крашеная блондинка примерно моего возраста, резко сдал назад и в следующую секунду рванул вперёд. Не прошло и десяти секунд с момента аварии, а её виновницы уже не было на месте – она на полной скорости, с визгом резко притармозивших на повороте шин, пронеслась через всю парковку в сторону жилого квартала и скрылась за зданием центрального банка.
Первым моим порывом было выйти из машины, чтобы помочь пострадавшему водителю, но к помятой машине сразу же подтянулись четверо мужчин, включая тех, чей разговор я невольно подслушала. Один из них поднял бампер, оставленный на месте происшествия виновником, кто-то начал куда-то звонить, кто-то помогать покинуть водительское место ошарашенной женщине. На вид пострадавшей автомобилистке было лет шестьдесят, она вся была в сером и сама по себе она была серая в буквальном смысле этого слова: серые брюки и кардиган, серые волосы и посеревшее от испуга и непонимания происходящего лицо.
На парковке началось активное движение. Сначала я решила, что это из-за аварии, но почти сразу заметила, куда именно обращено большинство взглядов резко оживившихся людей: на парковку въезжал школьный автобус ярко-жёлтого цвета. Я машинально посмотрела на часы: 07:20 – на целых десять минут раньше заявленного времени. Хорошо, что я додумалась приехать пораньше.
Вытащив ключи из замка зажигания, я поспешно вышла из машины и направилась в сторону места, на котором уже парковался школьный автобус. Проходя мимо пострадавшего автомобиля, я оценила его разбитую правую фару и сильно помятое крыло, и ещё раз выдохнула от мысли о том, как же близко это было. Очевидно, что та сумасшедшая блондинка просто не справилась с управлением, но поверни она руль не влево, а вправо, и сейчас бы без фары осталась я, а не эта серая дама, панически перебирающая список контактов в своём телефоне.
До сих пор бывшая сонной, парковка вдруг в буквальном смысле пробудилась. Люди обступили прибывший автобус со всех сторон, как будто в нём сидели не их дети, а какие-нибудь суперзвёзды минувшего века, на которых уже давно никто не надеялся посмотреть вживую.
Не желая участвовать в давке, я не стала заходить в толпу. Вместо этого, пройдя вперёд на приличное расстояние от аварийного места, я встала на бордюр и, положив руки в передние карманы джинс, начала высматривать своих племянников.
Стоя в прохладной тени тополей, я внимательно наблюдала за залитой утренним солнцем парковкой. Первые дети начали выходить из автобуса, но среди них я не видела своих парней. Впрочем, моё ожидание продлилось совсем недолго. Первым из автобуса выпрыгнул Спиро. Отметив, что за прошедший год парнишка заметно вытянулся, я неосознанно ухмыльнулась и замахала ему рукой, но к этому моменту он уже успел заметить меня. Сначала он терпеливо протискивался через толпу взрослых, но вскоре рванул вперёд и побежал в мою сторону со всех ног. Пока он приближался ко мне, я невольно оценивала его внешний вид: выглядит ровно на свои двенадцать лет, худоват, но не критично, почему-то совсем не загорелый – лето ведь! он ведь был в юношеском летнем лагере! где загар?! – и ещё ему не мешало бы немного подстричься, хотя оброс он не очень-то и критично.
– Любимая тётя! – выпалил пацан за секунду перед тем, как со всего разгона врезаться мне в живот, чем сбил меня с бордюра и едва не выбил из меня дух.
Он до боли крепко обнял меня.
Сначала обняв его взаимно, затем потрепав его за его отросшие волосы и наконец оттянув его от себя, взявшись за светло-коричневый рюкзак, висящий у него за спиной и бывший ему великоватым как минимум на два размера, я заглянула в светлые и лучащиеся детской радостью глаза родственной души:
– Естественно любимая! Других-то тёток у тебя нет! – хохотнула я, на что мальчишка растянулся в ещё более широкой улыбке. – Ну ничего себе ты вымахал! – с наигранной интонацией удивления выдала я, нарочно доводя своего малолетнего племянника до экстаза. Присвистнув для пущей убедительности, я взяла мальчишку за плечи и с преувеличенным интересом оглядела со всех сторон. – А где твой багаж, тинейджер?
– Сумки взял Тристан, – Спиро махнул в сторону автобуса.
Оторвав наконец взгляд от светлого, ещё детского, но обещающего уже скоро стать взрослым лица мальчишки, я посмотрела в указанную его рукой сторону и сразу же заметила Тристана. Он уже почти впритык подошёл к нам, но я всё равно не сразу поняла, что это именно он. В отличие от Спиро, этот парень за прошедший год изменился до неузнаваемости. Он вырос минимум на голову – сколько в нём теперь? если я метр семьдесят пять, значит в нём теперь будет весь метр семьдесят семь, может быть даже восемь! а ведь ещё год назад я смотрела на него сверху вниз – тогда в нём едва набралось бы сто семьдесят сантиметров! – но помимо роста в нём изменились и более ярко выраженные черты: не по возрасту широкие плечи и в принципе пропорционально, и неожиданно прокаченное тело, бицепсы хотя и не пугающие, но внушительные, кожа, в отличие от бледного Спиро, блестящая от загара, причёска поменялась кардинально и определённо в лучшую сторону, взгляд стал больше походить на мужской, хотя в последний раз он был ещё совсем мальчишеским. В отличие от Спиро, унаследовавшем основные внешние черты семейства Тейт, Тристан был похож на свою мать: высокий, бронзовая кожа, тёмные волосы, но, как и у его дяди Беорегарда, неожиданно серо-голубые, хотя и с тёмным оттенком глаза. Кармелита говорила, что после нашей прошлогодней “стычки” Тристан немного депрессовал, из-за чего в итоге с головой ушёл в баскетбол и в течение всего одного квартала стал лучшим атакующим защитником старшей школы Грюннстайна. Раньше я недоверительно относилась к этой информации – раньше и Тристан выглядел немного (совсем!) по-другому – думая, что в Грюннстайне, скорее всего, просто слабый баскетбол, но сейчас, видя эти мышцы и рост – ещё чуть-чуть и мне самой придётся смотреть на него снизу вверх! – я очень даже верила в то, что передо мной стоит настоящий баскетболист. А вот в то, что парню всего лишь семнадцать лет, теперь верилось с огромным трудом.
Пока я окидывала оценивающим взглядом подошедшего к нам парня, держащего в обеих руках по одной дорожной сумке, и отходила от улыбки, вызванной у меня Спиро, Тристан вдруг едва уловимо улыбнулся – видимо ему понравился мой оценивающий взгляд – и, перекинув сумку из правой руки в левую, протянул мне свою массивную руку для рукопожатия.
– Ой, да брось уже! – быстро оживила свою уже едва не потухшую улыбку я. – Мы же родственники! – сделав шаг вперёд, я обняла Тристана и похлопала его по плечам.