— Не с нами. Но каждый настоящий австралиец умеет пользоваться ружьем. Лола стреляет, как мужчина. Но не Мэри. Она мазила.
Мэри вздрогнула от его презрительного тона, и Эбби показалось, что ей тоже ненавистна мысль об этой экспедиции. Конечно, она поедет на охоту только ради Милтона: никто другой не сможет ухаживать за ним. И вообще бедняжка не смела ему перечить.
А кто бы посмел, думала Эбби, глядя на это сильное сосредоточенное лицо. Болезнь сделала его злобным, но обязательно ли быть жестоким? Она решила бросить камень в холодное мутное болото гостиной.
— Дэйдр сказала, что у нее вечеринка сегодня.
— Да, дорогая. Вы придете, не так ли? — миссис Моффат снова дружелюбно улыбалась.
— Да. С удовольствием. Она пригласила меня. Мне хочется увидеть ее отца.
Эбби, кажется, ощутила, как в гостиной наступила тягостная тишина, как будто мрачное болото на мгновение расступилось, чтобы поглотить брошенный камень, и снова затянулось ряской. Миссис Моффат сказала в замешательстве:
— С чего вы это взяли, дорогая? Это Дэйдр наболтала вам, что ее отец вернулся домой? Но боюсь, она не всегда правдива.
Она посмотрела на девочку, сидевшую в углу, склонившись над книгой. Ее волосы закрывали глаза. Она не собиралась поднимать их и встречать взгляды, полные упреков.
— Боже милостивый! — сказала Мэри. — Что еще она вам говорила, Эбби? Я видела, вы долго разговаривали сегодня.
— Она сказала нам, что Бэрри Смит сломал все кусочки мозаики, — сказала миссис Моффат. — Хотя она прекрасно знает, что Бэрри не было здесь несколько месяцев. Она не хочет играть с ним. Боюсь, что она сломала их сама, и нарочно.
— Ее надо отправить в пансион, — сказал Милтон нетерпеливо. — Я вам все время это говорю. Она превращается в варвара. И лживого к тому же.
— Сегодня ее день рождения, — вырвалось у Эбби.
— Тем меньше причин для лжи, — заявила миссис Моффат. — Дэйдр, как ты можешь быть такой зловредной?
Дэйдр подняла непроницаемое лицо:
— Я случайно узнала, что мой папа может прийти сегодня вечером. Я просто случайно узнала.
— И как же ты случайно узнала? — спросила ее бабушка.
— Мне никто ничего не говорит. Почему же я должна все рассказывать?
— Видите, — сказала миссис Моффат беспомощно. Милтон добавил с мрачным удовлетворением:
— Я давно вам говорю, этот ребенок невозможен. Она даже крадет вещи, как вы знаете. Она взяла у своей матери губную помаду и отдала ее. Это верный признак нарушения психики.