Темные воды. Тайна Иерихонской розы

Я собралась с силами, и, притворяясь, что мне ничуть не страшно, открыла дверь. Джон вернулся в библиотеку, но работать не начал. Он сидел, склонив голову и думал.

— Джон.

Он поднял голову и так на меня посмотрел, что невозможно описать словами, как плохо я себя почувствовала.

Эти два дня на нем ужасно сказались; достаточно только посмотреть на твердую, жестокую линию его губ и на глаза, полные такого гнева, который делал его лицо практически неузнаваемым. И хотя мне очень хотелось успокоить, утешить его, я знала, что это было невозможно; к нему нельзя было приблизиться.

— Что тебе нужно? — от страха у меня по спине побежали мурашки.

— Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой, всего минутку. Это все, что я прошу.

Он смотрел в мою сторону, но не на меня.

— Я ничего не хочу от тебя слышать. Теперь убирайся, — мышцы вокруг его шрама напряглись.

Я почувствовала, как внутри у меня начинается истерика и как ком подкатывает к горлу.

— Джон, пожалуйста. Неважно, что ты обо мне думаешь; я уезжаю. Но тебе надо выслушать меня! — меня всю трясло, я закусила губу, пытаясь взять себя в руки. — У меня есть доказательство… что Лаурин не писала тебе записки перед смертью. Ты понимаешь? — горячие слезы катились по моим щекам, но я их не замечала.

Он молча смотрел на меня.

— Неужели ты не понимаешь? — воскликнула я. — Тот, кто написал эту записку, и убил ее. Вот, — я протянула записки. — Посмотри сам. Почерк записки, которую она написала тебе, совпадает с той запиской, которую я нашла у нее в сумочке, она написана к ней. Джон… ради бога, ответь мне!

Казалось, он не слышал ни слова из того, что я сказала; он в первый раз с тех пор, как я вошла, посмотрел на меня.

— Я сказал тебе: убирайся, — он был в гневе. — Я не желаю тебя видеть. Понимаешь?

Я шагнула ему навстречу.

— Нет. Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

Не успела я шевельнуться, как он быстро вышел из-за стола и подошел ко мне.

— Я сказал, убирайся!

Я молча смотрела на него. Все, что я смогла сделать, это вот так стоять и смотреть любящими глазами в его глаза, полные ненависти и гнева.

— Нет.