Лицо под маской

Ее тело дернулось, но он не закончил. Теперь, когда сердце не перекачивало кровь по телу, она не создавала никаких проблем. Тафти стал наносить удар за ударом, пока ее тело не утратило первоначальный вид. Его руки пропитались ее кровью, и он поднялся с кровати. Его любимый костюм клоуна покрылся ярко-красными пятнами. Тафти посмотрел в зеркало и улыбнулся.

Оставив ее тело с ножом, торчащим из глазницы, он пошел по узкому коридору, пока не нашел маленькую ванную, где вымыл руки под холодной водой. У него оставалось мало времени. Нужно успеть вернуться в цирк до окончания представления, когда из ворот парка хлынет толпа, и вся площадь будет наводнена мужчинами, женщинами и детьми.

Тафти вытер руки о потрепанное полотенце и бросил его на пол. Войдя в соседнюю комнату, которая принадлежала Колину, он покачал головой. Обстановка была, мягко говоря, скудной. На полу валялась пара игрушечных машинок, а на кровати лежал одноглазый, потрепанный старый медведь. Стянув потрепанный чемодан с верхней полки шкафа, Тафти открыл ящики и запихнул в него немногочисленную одежду. В шкафу висела пара заплатанных джемперов, брюки и зимнее пальто. Он засунул их в чемодан, бросил поверх медведя и закрыл чемодан.

Не оглядываясь, он сбежал вниз по лестнице и вернулся на кухню, где сунул ноги в смехотворно большие клоунские ботинки. Выйдя через заднюю дверь, Тафти добрался до прохода. Вспомнив о листовках, понял, что ему придется вернуться в дом, чтобы их забрать. «Глупый Горди, с тем же успехом ты мог оставить след из хлебных крошек, по которому полиция могла бы добраться до цирка».

Улица по-прежнему оставалась пустынной, и он пустился трусцой обратно к маленькому входу, через который вышел, надеясь, что его никто не увидит. Обычно он неплохо бегал. Ему приходилось, чтобы не отставать от клоунов, но чемодан, хоть и не полный, обременял его. Тонкая пленка пота под жирной краской вызывала неприятное ощущение, что его голова вот-вот взорвется.

Горди удалось вернуться в цирк как раз в тот момент, когда он услышал финальный бис. Сейчас он должен быть там вместе с остальными, принимая свой последний поклон.

Он не собирался возвращаться на арену, но эго, которое становилось слишком большим, вынудило его. Свет горел ярко, зрители стояли и хлопали в такт музыке. Он бросил чемодан под ближайший фургон и начал крутиться в центре арены. Ему нравились аплодисменты. Если кто-то интересовался, что у него на костюме, Горди отмахивался и делал вид, что понятия не имеет, о чем речь. Он остановился рядом с Шорти и размахивал руками, ухмыляясь от уха до уха.

Свет наконец-то погас, и Горди вышел из палатки и направился прямо к своему трейлеру. Открыв дверь, он услышал легкий храп, доносящийся с маленькой кровати, где он оставил Колина. Горди стянул с себя парик, затем снял костюм. Подняв его, чтобы осмотреть повреждения, покачал головой и выругался. Подойдя к маленькой раковине, он вставил в нее пробку. Затем, достав из шкафа коробку с мыльными хлопьями, вытряхнул их в холодную воду. Погрузив костюм в раствор, он оставил его отмокать.

Горди начал оттирать свой клоунский грим. Он не думал, что кто-то видел его на улице Колина, но лучше убедиться в этом. Когда он стал больше похож на старого доброго Горди Маршалла, то оделся и пошел за чемоданом Колина. Звуки смеха и разговоры из разных фургонов и трейлеров наполняли воздух.

Так всегда было в последний вечер после успешного представления. Рабочие цирка уже разбирали огромный шатер и работали до поздней ночи. Все животные сидели в клетках и ели свою долгожданную еду.

Горди подошел к неприметному фургону и вытащил из-под него чемодан. Затем повернулся и, насвистывая, пошел обратно к себе. У него возникло искушение положить чемодан и пойти выпить пива с остальными клоунами, но он не смог бы сосредоточиться на их разговоре. Если вдруг придут искать, он может сказать, что у него то же самое, что и у Колина. Это заставит полицию оставить его в покое, и он сможет сидеть и наслаждаться содеянным.

Глава 7

Энни пристегнула Альфи в его автокресле. Закрыв дверь, она повернулась, чтобы обнять Джона, который ждал, широко раскинув руки. Есть что-то очень успокаивающее в том, когда тебя обнимает священник. Они отстранились друг от друга, и она улыбнулась ему.

— Вы официально лучший специалист по объятиям из всех, кого я знаю.

— Спасибо. Я приму это как большой комплимент, особенно учитывая размер рук молодого Джейка, не говоря уже о твоем бравом муже.

Энни хихикнула.

— Не поймите меня неправильно, они оба очень хороши в этом, но есть что-то особенное в объятиях от вас.

Джон взъерошил ее волосы.

— Энни, мне нравится думать, когда я лежу в своей одинокой постели и размышляю о том, что если бы у меня были дети, то могла бы быть такая дочь, как ты. Иногда я задаюсь вопросом, не потратил ли свою жизнь впустую.

Его бледно-голубые глаза наполнились слезами, и Энни почувствовала волнение в груди. Ее сердце сжалось при виде того, как он расстроен.