– Писатель.
Он будто сам удивился тому, как себя представил.
– Слушатель или преподаватель?
– Слушатель, но профессор Фердинанд сказал, у меня большой потенциал, меня могут напечатать и он возьмет меня в аспиранты. Нет, только представьте! Получил бы магистра по литературе, хотя выпускные в школе еле-еле сдал. Но профессор сказал, это неважно, собирался замолвить за меня словечко. А такое словечко дорогого стоит. Это все знают…
Ленни мягко рассмеялся и без всякой горечи продолжил:
– Теперь не выйдет, похоже. Да я как чувствовал, что слишком уж хорошо все складывается. Таким, как я, никогда не везет. Но было здорово хоть ненадолго поверить, что все возможно.
– Раз он считал тебя хорошим писателем, то и другие так решат, – подбодрила Вера.
– Возможно.
Вера поняла: Ленни не сильно жаждал успеха и был не слишком уверен в себе, чтобы попробовать пробиться. Она кивнула на дверь:
– Как она?
– Не беспокоит, – ответил Ленни. – Тихая совсем.
И он отошел в сторону, пропуская Веру.
– Хотите, зайду с вами?
– Нет, и так нормально. Лучше налей себе чая.
Она заметила, как Ленни немного расстроился, но он ушел, ничего не сказав.
Джоанна сидела у окна и смотрела в сад. Уже совсем стемнело – вряд ли она что-то могла разглядеть. Она наверняка слышала, как открылась дверь, но поворачиваться не стала. Так и сидела, словно потерявшись в своем собственном мире.
– Ну, подруга, ты и попала.
Вера присела на край кровати. Она могла бы сесть на стул, стоявший возле письменного стола, но так удобнее и ближе к Джоанне. И если б Джоанна немного повернула голову, то Вера оказалась бы в пределах ее видимости.
– Один вопрос, – продолжила Вера. – Ты заставила его выйти на балкон, а потом зарезала или сначала зарезала в комнате, а потом вытащила на улицу? Что-то не могу понять. Мы узнаем, конечно, когда приедет патологоанатом, но так ты сэкономишь нам немного времени. В зимнем саду крови я не заметила, значит, все произошло на балконе?
Джоанна обернулась и будто только сейчас заметила Веру. Ее поза была почти царственной.