– Вы хотите сказать, что, Надежда Барятьева, которая, между прочим, обитала в этом доме, нуждалась в помощи психиатра?
– Трудно сказать, я не знаю, – растерялась от неожиданности Александра. – А почему вы…?
– Зачем вы сняли этот дом? – перебила ее Байзюк.
– Я-я-я, – удивленно протянула Александра. – У меня в квартире ремонт, вот и сняла, все равно пустует.
– Правда? – недоверчиво произнесла Байзюк. – Разве вы не в сговоре с моим мужем?
Изумленно открыв рот, Александра уставилась на клиентку.
– Не поняла, о чем вы?
– Как о чем, о том, что он снял вам этот дом для того, чтобы вы меня сделали сумасшедшей.
Александра покраснела от негодования. Свистящим от гнева голосом она произнесла.
– Ну, знаете это уже ни на что не похоже! Мне больше делать нечего, как только с вашим мужем против вас интриги плести, тем более я с ним даже не знакома.
– Нет, правда, не слушайте его, я вам больше заплачу, – отчаянно заголосила Марфа. – Сколько он вам предложил?
– Вы сумасшедшая! – воскликнула Александра. – Я отказываюсь от вас.
Бросив виноватый, овечий взгляд на Александру, Байзюк пролепетала.
– Извините, если обидела, но как только я вошла сюда сразу поняла, что это идея моего мужа, у меня даже в мозгу мелькнуло, что он вам аренду оплатил, только чтобы со мной произошло как с Надькой, мы же с ней подругами были.
– Что за чушь?! – возмутилась ошеломленная Александра. – Я с вашим мужем незнакома, а вы про какой-то заговор несете. У вас самая настоящая паранойя. Не могу понять, при чем здесь Барятьева, может, объясните? Иначе я не знаю, что мне с вами дальше делать.
Марфа тревожно встрепенулась.
– Вы же психолог, сделайте что-нибудь, чтобы я не нервничала.
– Тогда нужно выявить вашу проблему, расскажите о Барятьевой и о том, что вас тревожит.
Марфа уже успокоилась и бесцветным голосом начала говорить.
– Надька была замечательной девчонкой, доброй, гостеприимной. Мы сблизились с ней на одной тусовке в театре, знакомы-то мы раньше были по Госдуме. – Она резко отняла руки от лица и истерично хихикнула. – Кстати, ее муженек был еще тот кобель, ни одной юбки не пропускал… и меня с ним грех попутал, вот, наверное, и плачу за это.