В хлопотах Наденька ожила, расцвела и похорошела. Альберт тоже был несказанно счастлив и даже помолодел.
В доме стоял гвалт, суетились нанятые из ресторана официанты, накрывая стол к приему гостей. Шли последние приготовления к приему гостей.
В голубом, длинном платье с затянутой талией и лифом, подхваченном у бедер лентами, с накинутой на плечи парчовой накидкой, отороченной темным мехом Наденька была удивительно хороша. Тяжелые, старинные серьги, украшенные камеями подчеркивали ее прекрасные, фиалковые глаза и придавали им особую, таинственную глубину. Барятьев с гордо вскинутой головой во фраке и с цветком в петлице выглядел истинным красавцем, одним словом настоящим князем, и они с Наденькой представляли замечательную пару, которая будто сошла с огромного фамильного портрета, висящего на стене. Марфа не отставала от хозяев и тоже блистала старинным нарядом, который по этому случаю, специально заказала в ателье. В платье с кринолином, с высокой, старинной прической, украшенной жемчугом и перьями она была неотразима.
Прислуга Мария и недавно принятая на работу Сима были также одеты соответствующе: в длинные платья с пышными юбками.
В темной сини бархатной ночи особняк переливался фантастическими, разноцветными огнями. Деревья и клумбы, украшенные крохотными мерцающими лампочками, то пылали алыми рубинами, то сверкали изумрудами, то вдруг становились синими как волны океана, то взрывались желтым: – миллионами искр – солнц.
Весь переулок был заставлен дорогими автомобилями гостей. Именитые особы все прибывали и прибывали. С горящими глазами и голливудской, приклеенной улыбкой Марфа металась меж гостей, без конца здоровалась, целовалась с ними и знакомила с хозяевами.
В ожидании торжественной части открытия живого музея, гости с любопытством осматривали таинственный особняк, о котором в последнее время только все и говорили. Официанты обносили присутствующих прохладительными напитками и шампанским.
Но вот громко пробили старинные часы и гостей пригласили в огромный полуосвещенный зал за сервированные столики. В середине каждого столика в серебряном ведерке со льдом красовалось шампанское и блюда с закусками и фруктами.
В глубине зала на возвышении колыхался темно вишневый занавес с тяжелыми кистями.
Когда гости расселись за столиками, откуда—то, словно из стен послышались вкрадчивые, волшебные звуки фортепиано. Стал постепенно гаснуть свет и, колыхнувшись, наконец, раздвинулся занавес.
На белом полотне возникла картина: под протяжную русскую старинную песню на фоне потянутых ряской болот мужики бодро строят терем. Из левых кулис появился мужчина во фраке и в наступившей тишине стал читать дневник князя Барятинского прапрадеда Альберта.
По мере того как он говорил, менялись картины и музыка.
И вот на сцене в узнаваемой гостиной особняка внезапно появился черный гроб и распростертый на полу мужчина.
От ужаса по залу пробежал ропот, некоторые дамы взвизгнули, словно ржавые петли дверей. А чтец поставленным голосом нагнавший на присутствующих страху продолжал повествование истории семейства.
Он замолкал только тогда, когда появлялись актеры в костюмах и разыгрывались те или иные сценки из жизни рода.
В конце представления на сцену вышел Альберт Барятьев и закончил представление исполнением романса «Белой акации гроздья душистые».
К нему присоединился зал, старательно и трогательно со слезами на глазах выводя «Ночь напролет нас сводили с ума…».
Стоя у дверей рядом с Наденькой, Марфа ликовала и взволнованно шептала ей на ухо.
– Ура, все получилось!!! Этим денежным мешкам все понравилось. Даже и не думала, что они такие сентиментальные. Поют, а у самих слезы текут, обалдеть!
– Это здорово, что понравилась, но очень хочется, чтобы они к нам ходили постоянно.
ebooksa