– Для чего вы всех усыпили Мария? – спросил Суржиков.
– Я не усыпляла, – уперлась Мария.
– Значит, тогда вы слышали, как и кто разрушил стены? – с иезуитской улыбкой поинтересовался Суржиков.
– Ничего я не слышала и не видела, – тупо пробормотала она.
– Может, у вас есть сообщники? – не отставал Суржиков.
Мария исподлобья уставилась на следователя.
– Нет, у меня никаких сообщников.
– Неужели ты одна столько дырок пробила? – влезла Павлина. – Покажи свои мозоли овца.
– Сама ты овца, – огрызнулась Мария.
– Лучше скажи, куда клад дела? – опять завелась Павлина.
– Никакого клада нет, – усмехнулся Суржиков.
– Как это нет? – задергалась Павлина.
– Что бы сейчас сказали супруги Верхушкины? – сладко зажмурился Суржиков.
– Мне плевать, что бы они сказали, – покраснела от злости Павлина. – Может, вы скажите, что в этом доме и приведений нет?
– И приведений нет, – кивнул следователь. – Спросите у Марфы, она вам все расскажет про приведения.
Все устремили на Марфу заинтересованные и настороженные взгляды.
– Что вы на меня так смотрите, это было всего лишь шоу. Световые эффекты смонтировал осветитель театра… Георгий Верхушкин.
– И ты знала, а нам не сказала, – переключилась на Марфу Павлина. – Так значит, этот проходимец Верхушкин знал дом как своих пять пальцев, – разочарованно протянула она.
Марфа надменно фыркнула.
– Если и так, то почему я должна была вам говорить.