– Да вы что с ума сошли? – плаксиво завыла она. – Какие сто долларов? Вы мне и так копейки платите, зря я согласилась у вас работать, – судорожно всхлипнула она.
Хозяйка гаденько хихикнула.
– Так ты ничего не делаешь, за что тебе платить?
Мария была оскорблена, как хозяйка могла позволить себе надсмехаться над ней, уж этого она никому не позволит, тем более такой законченной наркоманке как эта Виолетта, и ее прорвало. Вставив руки в боки, она лихорадочно затрясла светлыми, выжженными перекисью волосами.
– Да меня на работу каждый взять рад, меня журналисты осаждают. Меня вся страна знает, – как резаная во все горло заорала она.
Виолетта явно издевалась над ней.
– Да ты никак звезда экрана? Что—то я тебя Пенелопа не знаю.
Имя Пенелопа не было знакомо Марии, и она еще больше оскорбилась. – Вы что обзываетесь, права не имеете! А то, что вы обо мне не знаете не удивительно, у вас даже телевизора нет.
Хозяйка громко расхохоталась.
– Чем же ты так прославилась, что тебя все знать должны, может, в рубрике «их разыскивает полиция» разок показали?
У Марии даже дыхание от злости перехватило, и задрожали руки.
– Я до вас у артиста Барятьева работала, вам нечета человек, между прочим, в меня влюблен был, – гордо выпятила она губы. – Так он мне такие деньжищи платил.
Худенькая, высокая Виолетта оперлась о косяк двери и задумчиво скрестила руки на груди.
– Так, насколько мне известно, у Барятьева была любимая жена.
Марию словно плетью огрели. От негодования красные пятна слились в одно и образовали ярко выраженный багровый цвет. Презрительно выгнув уголки рта, брызжа слюной, она завопила
– Да терпеть он не мог эту Надьку, он меня полюбил и ребенка от меня хотел. Это овца ему даже родить не могла.
Виолетта насмешливо сузила глаза.
– Не знала, что ты чужих мужей уводишь, может, моему Жорке тоже родишь?
Мария попыталась справиться с бешенством, охватившим её от последних слов хозяйки, но не смогла.
– Своему Жорке рожай сама, у него столько денег нет, сколько я стою.