— Пыл. В двадцать лет в вашей душе кипели страсти.
Она улыбнулась, или, вернее, ухмыльнулась.
— С чего вы взяли?
— Уверен. Вам не удастся меня переубедить. Идеи гуманизма жгли ваш разум, как раскаленные угли. Вы собирались изменить мир. Вместо этого вы к нему приспособились.
Ее лицо заострилось и побледнело.
— Видите ли… — начала она медленно, — я нашла иной выход своим страстям, если под ними вы подразумеваете юношеские мечты. По-моему, женщинам пока не по силам менять мир. Власть принадлежит мужчинам. Они утверждают ее физически и психически. Не все сразу, капитан. Сначала мы должны получить власть — это наша главная цель в настоящий момент.
— Мы? Наша?
— Мы — чудовищный строй женщин. Кажется, так у Нокса[1].
— Нокс был женоненавистником и старым развратником.
— Да, но какой властью он обладал! Назовите мне хоть одну подобную женщину. Нет таких. Старики, завладевшие чужими умами, могут безнаказанно лишать девственности молоденьких девушек. Это воспринимается как должное.
— Вы связаны с доктором Полиной Денби и другими феминистками?
— Нет.
— А Филомена Скепс?
Она засмеялась.
— Нет.
Кармайн встал.
— Я хотел бы встретиться с доктором Дунканом Макдугаллом.
— Зачем? Хотите затравить его, как затравили моего секретаря?
— Ни в коем случае. Он директор исследовательского центра.
— Вот она, сила власти! Подчиненных можно травить, начальство неприкосновенно. — Она пододвинула к себе папку, устало буркнула: — Делайте что хотите. Свои встречи он назначает сам.