День числа Пи

22
18
20
22
24
26
28
30

Натянул свой капюшон и сидит. Хоть бы спасибо сказал!

Т. поворачивается ко мне. И смотрит. Чего вот так смотреть, это же не я ему ручку скинул под стол!

* * *

После школы заскакиваю к маме на работу. Получается небольшой крюк, но ближе, чем домой. У мамы на работе стоит моя виолончель – она её утром забирает к себе.

Потому что в школу мне с инструментом нельзя, там же дикие все, разобьют. Так что мама гордо вытаскивает её из машины и несёт на свой четвёртый этаж без лифта.

«Чего не сделаешь ради ребёнка, – говорит она. – Зато все знают, что у меня сын виолончелист!»

Мы обедаем в маминой столовой, вместе со взрослыми – я люблю эти виолончельные дни, вторник и пятницу. На работе мама какая-то другая. Моложе. И все в сто первый раз удивляются, какой я у неё взрослый сын.

Я рассказываю про алгебру, что в условии была опечатка.

– И ты делил? – спрашивает она.

– Ну да, до упора… так и не смог, какие-то безумные числа.

– Я бы округлила и бросила. Вот ты упрямый всё же, совсем как Глеб.

Разве я упрямый? Мне кажется, мама специально ищет, в чём я на отца похож. На самом деле совсем нет.

– Ладно, – говорит она. – Беги, опоздаешь. Герде большой привет!

* * *

Я очень её люблю. Мою учительницу виолончели, Герду Вальтеровну. Не очень она и похожа на учительницу, других таких нет.

Короткая стрижка, джинсы и клетчатая рубашка; со спины она похожа на школьника, хотя на самом деле Герда старше моих родителей.

Она немного сумасшедшая. Часто говорит на уроках странные вещи, непонятные. Вообще она на ведьму похожа, в детстве я её боялся; и голос страшный, низкий такой.

Герда мне этим самым голосом говорит про локоть и про кисть, как надо всё мягче, а я деревянный; и про «с твоим слухом нельзя позволять себе такую интонацию», и что «за такую игру тебе даже в переходе денег не дадут, а то и побить могут».

А в конце урока вдруг:

– Характер есть. Стал не просто так играть, растёшь.

* * *

…Я иду домой и даже немного подпрыгиваю от этих слов.

И ещё вспоминаю, как она однажды уехала в Германию, насовсем. И я бросил виолончель, не стал заниматься больше ни с кем.