- Насколько я помню, мы срубили огромный бук.
- Мы бы срубили этот бук, не будь на нём птичьего гнезда.
Послышались громкие стуки, скрип металла и люк стал медленно открываться наружу.
Существо, толкающее громоздкую, тяжёлую, «скрипящую благим матом», круглую дверь, бросило это дело, подскочило к Виверу и обняло его, как только образующийся его усилиями проход сравнялся с самой широкой частью его тела – то есть почти полностью открыв люк. Последний стал быстро и – удивительно! – без скрипа закрываться, едва его отпустили. Когда щель между ним и металлическим косяком сузилась до половины ширины талии крюггинса, он всё-таки скрипнул и остановился.
«Двух с половиной метровый мухомор-гуманоид, источающий неприятный запах» - этого бы вполне хватило для описания выскочившего чуда-юда. Но я потрачу немного больше слов и знаков препинаний, дабы вы представили его точнее, получили более приближённую к тому, что увидел Габриэль, картину и имели лучшее представление о том, что он испытал, почему сделал два шага в сторону, взял в кулак нос и вытянул трубочкой губы.
Итак, пойдём сверху вниз и начнём с самой яркой и бросающейся в глаза части этого удивительного создания – его шляпки. Диаметр сего натурального, неотъемлемого украшения, которому позавидовали бы Шляпник из «Алисы в стране чудес» и покойная королева Великобритании Елизавета Вторая, составлял три метра. Снизу оно было молочного цвета и ребристое, как гармошка, сверху – красное, с бежевыми вкраплениями неправильных форм, размером от пяти до десяти сантиметров, по всей площади.
Головной убор, который определённо мог защитить своего обладателя и тех, кто стоял с ним рядом, от падающих сверху солнечных лучей, градин, стрел, камней и взглядов, волнообразно шевелился, приподнимал и опускал свои края и, вообще, выглядел вполне себе живым и независимым от воли того, кто находился ниже.
Шляпка была единственной красивой частью гуманоидного гриба. Всё остальное резко контрастировало с ней, сохраняло баланс между прекрасным и ужасным и - при ближайшем рассмотрении, - даже нарушало его в обратную от той, в которую тянул необыкновенный чарующий купол, сторону.
Большие мутно-зелёные глаза, длинные мохнатые уши, нос картошкой, отсутствие губ и светло-жёлтые пластины вместо зубов определённо делали существо жутким и нежелательным для встреч в тёмных одиноких местах.
Худощавое сложение и под стать им конечности, заканчивающиеся четырьмя неодинаково длинными, но одинаково скрюченными пальцами на руках и неодинаково короткими, но одинаково смешными пальцами на ногах, вызвали у вампира две ассоциации: аскет и старый.
Обрезанные до колен штаны, тёмно-коричневый жилет, застёгнутый только на две нижние пуговицы и отсутствие обуви позволяли обозревать добрую половину тела «мухомора». Оно было того же цвета, что и низ шляпки. Редкий светлый пушок покрывал все видимые места, обходя стороной крупные шишковатые пульсирующие наросты светло-коричневого цвета, неравномерно распределённые по корпусу и конечностям. Последние источали жуткий запах протухшей кислятины при каждой пульсации и были единственной причиной того, что Габриэль сжимал в кулаке свой нос, делая вид, что просто разминает его. На «два шага в сторону» и «губы трубочкой» запах повлиял в тесном сотрудничестве с видом.
- Вивер! Дружище! – воскликнул гриб-переросток, опутав моркута своими верхними конечностями. Их длины хватило на то, чтобы немного опутать и его самого. – Сколько лет прошло? Пять? Семь?
Землянин внимательно разглядывал смешно шевелящее безгубым ртом чудо-юдо и улыбался его ребяческому, коверкающему слова голосу. Необычный колоритный персонаж и то, что он увидел в камере, из которой тот выскочил, подули на него тёплым сказочным бризом и начали погружать в атмосферу волшебства.
- Семь, - улыбнулся Вивер, осторожно обнимая существо и стараясь не задевать лишний раз его наросты. – Ты, смотрю, укрепляешься, - отстранился он от него, подошёл к люку и постучал по пластинам, приделанным к нему. – Ниирские.
- Да, один ниир свой должок отработал.
- Аа. Хорошо приделал, - поковырял стык одной пластины моркут, резко бросил это дело и показал на Габриэля: - Это Габриэль, мой хороший друг. Знакомьтесь, - он перевёл руку на Лингу и обратился к своему хорошему другу: – Это Линга – лучший алхимик и травник Западного Аилиона.
- Всего Аилиона, - важно поправил его мухомор. – В Восточном мои зелья тоже вне конкуренции. Очень приятно, - пошёл он в сторону вампира с протянутой рукой. – Друзья Вивера – мои друзья.
- И мне приятно, - улыбнулся Габриэль, убрав кулак с носа и пожал его руку. – Я тоже придерживаюсь этого правила.
- Извини за бандитскую морду. Охотников много до моего добра. Каждую декаду бандитов выпроваживаю.
- Ничего страшного. А как ты их выпроваживаешь? В эту трубу что, обратно залететь можно? – показал вампир на потолок, вид которого и не намекал на то, что он скрывает трубу или отверстие.