Дороти и Волшебник в Стране Оз,

Но вот по сигналу Озмы Жук-Кувыркун поднялся со своего места и обратился к присяжным с речью. Изъяснялся он донельзя высокопарно, а для пущей важности прохаживался время от времени туда-сюда.

— Ваше королевское высочество и сограждане, — начал он. — Этот умеренных размеров кот, которого вы видите перед собой на скамье подсудимых, обвиняется в том, что вначале умертвил, а затем сожрал жирного поросёночка, принадлежавшего нашей уважаемой правительнице. Вполне возможно, впрочем, что сначала сожрал, а потом уже умертвил. В любом случае совершилось преступление, поражающее своей жестокостью и заслуживающее самого сурового наказания.

— Ты хочешь сказать, что котёнка нужно удавить? — ужаснулась Дороти.

— Не перебивай меня, девочка, — надменно осадил её Кувыркун. — Я выстраиваю мысли в стройном порядке и терпеть не могу, чтобы кто-нибудь этот порядок нарушал и путал.

— Если мысли стоящие, их никто не спутает, — очень серьёзно заметил Страшила. — Вот мои мысли, например…

— У нас здесь суд над мыслями или над котами? — перебил его Кувыркун.

— У нас суд над одним-единственным котёнком, — ответил Страшила, — а выслушивать самодовольную болтовню — наказание для всех.

— Пусть говорит общественный обвинитель, — потребовала Озма со своего трона, — а я попрошу, чтобы ему никто не мешал.

— Преступник, сидящий сейчас перед нами и лижущий лапу, — снова заговорил Жук-Кувыркун, — уже давно желал слопать поросёночка, который размерами не более мыши. И вот он осуществил свой подлый план, удовлетворил свою низменную потребность в свинине. Очами воображения я вижу…

— Чего? — не понял Страшила.

— Я вижу очами воображения…

— У воображения нет очей, — заявил Страшила, — оно отродясь слепое.

— Ваше высочество! — вскричал Кувыркун, обращаясь к Озме. — Есть у воображения очи или нет?

— Если и есть, то они сами невидимы, — сказала Озма.

— Точно так, — согласился Жук-Кувыркун с поклоном. — Так вот, повторяю, очами своего воображения я вижу, как преступник тайно крадётся в комнату нашей Озмы и прячется там, дожидаясь, пока принцесса не выйдет и не прикроет за собой дверь. Наконец убийца остается наедине с беспомощной жертвой, жирненьким поросёночком — и вот я вижу, как он набрасывается на невинную крошку и пожирает её.

— Ты всё это видишь очами воображения? — спросил Страшила.

— Конечно, чем же ещё? Я убеждён, что именно так всё и происходило, тем более что поросёнок до сих пор не найден.

— А я полагаю, что если бы вместо поросёнка исчез кот, ты бы очами воображения увидел, как поросёнок пожирает кота, — съязвил Страшила.

— Вполне возможно, — не возражал Жук-Кувыркун. — А теперь, сограждане и уважаемые присяжные, я утверждаю, что такое тяжкое преступление заслуживает смертной казни, а в случае с преступником столь злостным, как тот, что сидит сейчас перед вами — и как раз умывается лапкой, — смертная казнь должна быть приведена в исполнение не менее девяти раз.

Оратор сел. Раздались аплодисменты. Принцесса сказала строгим голосом: