Путешествие в Страну Оз,

— По-моему, похоже на заигранный граммофон, — сказал Косматый, поднимая огромные уши, чтобы лучше слышать.

— Но в Стране Оз никаких граммофонов не было! — воскликнула Дороти.

— Звучит довольно мило, правда? — спросила Многоцветка, пытаясь танцевать под мелодию.

Тири-тири-лири, ум-пум-пум, Ум-пум-пум, ум-пум-пум!

звучало тем отчётливее, чем ближе путники подходили к дому. Вдруг они увидели маленького толстого человечка, который сидел на скамейке перед входом. На нём была красная, украшенная тесьмой куртка до талии, голубой жилет и белые панталоны с нашитыми сбоку золотистыми лентами. На плешивой голове сидела надетая набекрень маленькая круглая красная шапочка, которая держалась благодаря эластичной резинке, спускающейся от краёв шапки под подбородок. Лицо у незнакомца было очень круглым, глаза голубыми, руки обтягивали белые хлопчатобумажные перчатки. Он отставил в сторону крепкую палку с золотым набалдашником и наклонился вперёд, чтобы рассмотреть незнакомцев.

Как это ни покажется странным, музыкальные звуки, по-видимому, выходили из горла толстого человечка. Возле него не было ни музыкального инструмента, ни какого-нибудь предмета, способного воспроизводить мелодию.

Путешественники подошли совсем близко и пристально рассматривали незнакомца, а он, в свою очередь, изучал их. Вскоре странные звуки вновь полились из его горла:

Тири-тири-лири, ум-пум-пум! Ум-пум-пум, ум-пум-пум! Тири-тири-лири, ум-пум-пум! Ум-пум-пум-па!

— Это музыкант! — объявил Пуговка.

— А что такое музыкант? — спросила Дороти.

— Это он! — ответил малыш.

Услышав слова Пуговки, человечек уселся поудобнее, будто получил комплимент, и странные звуки вновь полились из его горла:

 Тири-тири-лири, ум-пум-пум! Ум-пум-пум, ум…

— Перестаньте! — строго прикрикнул Косматый. — Прекратите этот отвратительный вой!

Толстяк грустно посмотрел на Косматого и заговорил. Когда он говорил, музыка продолжала звучать, и казалось, что речь сопровождает ноты. Он произнёс, вернее пропел:

 Не шум долетает до слуха — То Музыка, пиршество духа. Дышу я — и звуки органа Весь день издаю непрестанно. Озвучен от уха до уха.

— Как забавно! — воскликнула Дороги. — Он сказал, что музыка создаётся из его дыхания.

— Всё это чепуха! — заявил Косматый.

Но звуки вновь полились из горла толстяка, и друзья услышали:

В моей груди сокрыты трубы, Как у органа; стиснув зубы, Дышу я — но горланят губы, И трубы гомонят. Но не дышать я не могу — И я звучу, когда бегу. Мне очень жаль, но я не лгу. Пусть все меня простят!

— Бедняжка, — сказала Многоцветка, — он не может справиться сам с собой. Какое несчастье!

— Да, — согласился Косматый, — мы обречены слушать эти звуки совсем не долго, потому что скоро пойдем дальше, а бедный малый вынужден внимать себе всю жизнь. По-моему, это может довести до помешательства, как вы считаете?

— Не знаю, — ответил Пуговка.

Тотошка сказал: «Тяв-тяв! «, а остальные рассмеялись.

— Наверное, поэтому он живёт совсем один, — предположила Дороти.