Тяжелый песок

В январе сорок первого года я уехал в Ленинград, сдал государственные экзамены, защитил дипломную работу, вернулся в Калинин в хорошем настроении, как-никак инженер-технолог, четыре года на это ушло, прихватил из Ленинграда пару бутылок вина, закусок кое-каких — надо отметить…

Выпили мы с Соней, она меня поздравляет, радуется, потом говорит:

— И у меня хорошая новость.

И показывает ордер на комнату в новом доме горсовета. Действительно — удача! Не в старом доме, а в новом, их тогда были единицы, в центре, со всеми удобствами, рядом с театром.

— Замечательно! — радуюсь и я, ведь столько лет ждала она этого ордера.

— Теперь, — говорит Соня, — я ни от кого не завишу, плюю на них, захочу — обменяю на Москву или Ленинград, теперь я сама себе хозяйка… А ты, миленький, добивайся на работе, ваш дом будет готов к осени.

— Так и будем жить на разных квартирах?

— Нет, зачем? Когда ты получишь, мы обменяемся и съедемся.

— Дом ведомственный, обменяться невозможно.

— Что мы будем сейчас гадать? Там будет видно… Ну, что ты задумался?

Я действительно задумался. Ведь я надеялся, что с получением комнаты все изменится, мы наконец будем жить вместе, будет дом, семья, ради этого мирился со своим положением, не слишком удобным и достойным.

А она продолжает:

— Будешь жить у меня, а формально ты без площади, тебе на работе дадут, ты только окончил вуз, тебе обязаны дать. Зачем упускать такую возможность?

Я в шутку говорю:

— Ты не боишься, что я буду претендовать на твою площадь?

— Я этого не думаю и думать не хочу, — серьезно отвечает она, — хотя в жизни все бывает: расходятся, становятся врагами, и квартирные дрязги неизбежны. Наше преимущество в том, что мы независимы, наши встречи — праздник, это — самое лучшее, самое крепкое, поверь мне.

Опять я ее понимаю. И вы тоже должны ее понять. Помните то время, помните, во что жилищный кризис превращал людей, помните коммунальные прелести, как люди бились за жилплощадь, как держались за нее, боялись потерять?.. И Соня билась за свою комнату, добилась наконец, дорожит ею, и я не на улице, есть крыша над головой, буду жить у нее и дожидаться, чтобы и мне дали комнату на работе.

Все это правильно… Но мне хотелось, чтобы наша любовь была выше жилищного кризиса, чтобы Соня любила меня больше, чем свою жилплощадь, чтобы ради меня, может быть, бросила ее к чертовой матери! Ведь мой отец из-за матери отказался от гораздо большего, чем комната в коммунальной квартире. Он любил!

И я понял, что такой любви у нее нет и не будет. Она порядочный человек, но живет совсем другими представлениями.

— Слушай, — говорю, — может быть, мне вообще не следовало сюда приезжать?