— Как же ты добрался?
Проселками, сторонясь железной дороги.
— Беляков не повстречал?
— Они от дороги ни на шаг.
Врешь, вчера мы их обозы обгоняли.
‘ А наши эти обозы разоружили. Кого же бояться-то?
— Какая неосторожность! Тебя могли захватить, узнали бы о готовящемся рейде.
— Меня не взяли бы.
— Почему так уверен?
Я бы застрелился... Пакет бы уничтожил...
Ванюша произнес эти слова без тени бахвальства, и Воет* рецов поверил ему.
Я не завидую нашим внукам, это они станут завидовать вот таким юнцам, делающим революцию,— с суровой нежно* стью сказал Вострецов.
Ванюша признательно улыбнулся. Знал: похвалу из Вострецова надо вытягивать клещами.
На рассвете хозяин снова растормошил Вострецова:
Вставай, паря. Сам просил разбудить, так поднимайся. А на улице ветер, ложись грудью — удержит. И мороз —дай те боже! ,
— Слава богу, что мороз,—Вострецов приказал поднимать полк,—Передай командарму, Ванюша: если Иртыш стал мы проскочим в Омск...
Ванюша натянул на" шапку башлык, сел в седло и растворился в ревущем снежном ветру.
Волжский полк выступил в новый поход. Бойцы шагали, кренясь вперед, словно ввинчиваясь в ветер,-лошади натужно тянули повозки. Белые струи бежали по унылой равнине, в замерзши^ болотах корчились ржавые кочки, издалека доносились паровозные свистки.
Уже совсем завечерело, когда Волжский полк вышел к Иртышу. Темнота скрыла реку, лишь редкие огоньки подрагивали на противоположном берегу; в воздухе расплывались громоздкие очертания железнодорожного моста. Ветер стих. Вызвездило.
Вострецов послал разведчиков к станции Куломзино. В ожидании донесений ходил он по хрусткому от первого снежка обрыву, курил трубку, слушал тревожные гулы далекого города.