— Ты на еврея-то совсем не похож.
Дак мы ж псковские. Из Псковской губернии выходцы но в Старой Зиме чуть ли не все Абрамы, Соломоны да Мои-’
СѲИ.
— Это почему же так?
И старик поведал ему необычную историю о псковитянах ставших членами религиозной секты иудаистов.
В царствование Александра Первого в России возникали масонские ложи и религиозные общества. Псковский помещик Энгельгардт в поисках истинной веры сменил православие на католичество, потом основал секту иудаистов. Но напрасно Энгельгардт искал своих приверженцев среди соседей-помещи-ков они наотрез отказывались вступать в секту иудаистов. Тогда Энгельгардт объявил иудаистами своих крепостных.
Крепостные чуть было не взбунтовались, но смекнули: иудаисты не признают рабства. Энгельгардт исполнил завет секты — освободил мужиков от крепостного ига.
Тогда возмутились псковские помещики: царю и святому Синоду полетели доносы на Энгельгардта.
По высочайшему повелению он был лишен дворянских поав и вместе с крестьянами сослан в Сибирь.
„ Три года новоявленные иудаисты брели под конвоем на место своего поселения. На берегу восточно-сибирской реки Оки Энгельгардт умер. Померли и конвоиры. Мужики похоронили помещика и конвоиров и основали поселек Зиму. От иудаистов они сохранили только еврейские имена.
Андреи невольно задумался над причудливостью человеческих судеб.
«Жизнь прямолинейна в радости и неисчерпаема на беды»,—вспомнились ему слова Игнатия Парфеновича. — Где-то теперь старый горбун? Где сражается Азин?» —подумал Андреи, укладываясь на лавку.
Его разбудили сиплые с мороза голоса. У порога отряхивались от снега Новокшонов и бурят в хорьковой шубе.
Знакомьтесь, член Зиминского ревкома Бато. Потомок Чингисхана.
Ванька врет, осклабился Бато. — Я только внук тех внуков, прадеды которых умирали за Чингисхана.
— Утром Колчак прикатит в Зиму. Едет поездом «58-бис», под чешской охраной.
— Откуда узнал? — спросил Андрей.
— Дружки на станции сообщили. Теперь мы потребуем выдачи Колчака и золота. Чехи против партизан не попрут.
— А если попрут?
— Тогда мост взорвем.