— У Брокгауза «буфер» — пружинящее устройство между вагонами. О буферных же государствах — ни звука.
— Буферная республика—государство, расположенное между территориями или сферами влияния крупных держав,— пояснил отец Поликарп. — Охотское побережье входит в состав ДВР?
— Если нас предупреждают о доброжелательном отношении к буферным образованиям, то мы не отошли к ДВР.
— А если отошли?
— Зачем гадать на кофейной гуще?
— Туманны ныне политические горизонты. Ой-ей как туманны!
Над Побережьем даже в исходе мая знобило от студеного неба, но уже сочным синим светом налились наледи, звездисто взблескивает галька. Колдуют белые ночи.
Андрей никак не мог привыкнуть к белым ночам Севера. С обостренной наблюдательностью поэта он видел спящий свет на камнях, выпуклые сопки на горизонте, лужи, переполненные белесым сиянием, голые, но уже с набухшими почками лиственницы.
Белые ночи очаровывали и манили к морю, само море было затянуто паутиной блеклых красок, у причалов подрагивали кунгасы, вместе с волнами раскачивались и опускались сонные чайки.
«Мой дух устремляется в неведомые дали, белыми же ночами особенно»,— подумал Андрей, возвращаясь домой.
Феона ожидала его.
— А я тебя жду, а тебя все нет и нет. Мне теперь страшно одной, особенно ночью.
— Что ты, Феона! Не нужно бояться.
— Я за тебя боюсь. Что я без тебя?.. Былинка на ветру...— Она потерлась щекой о его плечо, отбросила мешавший локон.
...Они лежали, прижимаясь друг к другу: Феона, томная и ослабевшая, Андрей, продолжавший думать о своей юной жене с поэтической приподнятостью. Вдруг он рассмеялся.
— Ты это чего? — спросила она.
— Нашел забавное сравнение.
— Кого и с чем?
— Тебя с цветком. Ведь наш брат смотрит на женщину как на живой цветок: что ни день, то новая окраска. Если женщина умеет постоянно являться новой, ей можно не тревожиться за семейное счастье...
— Где же я найду столько новых красок?
ebooksa