В садике что-то вроде майского капустника намечалось. Мне надо было снимать дочку на фотоаппарат и вечером дома изложить в устной форме программу праздника и доложить, что дочка наша отличалась от других деток особым артистизмом и гимнастической пластикой во время кружения хоровода.
Сие мероприятие не входило в мои планы, тем более массовые столпотворения безумных мамаш, вводили меня во вселенское уныние и от них веяло советской скорбью.
Но спорить бесполезно, и я потащил дочку в детский сад, держа в одной руке её лапку, а в другой — пакет с праздничным нарядом, украшенный мишурой и пришитыми конфетти по всему периметру платья. Помню очень хорошо, как жена материлась, пришивая эти украшения к дочкиному сарафану и показывала мне исколотые свои пальцы. Я цокал языком, бегал на кухню к заначке, и тоже помогал ей — нарезал огромными ножницами мишуру, которая осталась после нового года.
В микроскопическом актовом зале, были не аккуратно расставлены маленькие стулья и такие же скамейки для гномов. Я переодел дочку и кряхтя уселся сзади. Как ни странно, среди абсолютного большинства женского пола, рядом со мной оказался мужчина.
Такой же грустный папаша, которого выперли из дома с дитём, и заставили идти на этот праздник маленькой жизни. На его физиономии были точно такие же эмоции, как и на моём: Разочарование, Хандра и Душевное Одиночество.
И всё это происходило на фоне ополоумевших мамаш, которые на перебой рассказывали друг другу, как они шили, кроили праздничные наряды и ваяли гуашью картонные маски героев.
Я зарядил плёнкой фотоаппарат и праздник весны и детских улыбок начался.
Мальчики и девочки водили хороводы, читали стихи и пели песни.
Моя дочка тоже пела и плясала, но из-за женских голов, которые постоянно мелькали перед моим объективом, я её практически не видел, и я совсем потерял интерес к происходящему.
Вдруг, краем глаза увидел, что мой сосед по скамье, что-то вытащил из внутреннего кармана, приложил к губам и быстро убрал обратно. Я сурово посмотрел на него, мол чем это вы здесь гражданин занимаетесь?
Увидя мой горящий взгляд, он обратно достал плоскую флягу с коньячным дистиллятом и протянул её мне, предлагая вместе с ним разделить всю горечь отцовства. Как бы ещё немного сомневаясь, я аккуратно перехватил ёмкость из его рук, и немного подумав о том, что в детском саду я ещё никогда не злоупотреблял, решительно сделал большой глоток.
Впереди маячили мамашки и радостно хлопали в ладоши.
В организме стало теплее, и фляга быстро опустела. Я стал замечать, что мне тоже хочется хлопать в ладоши. Мой сосед встал вместе со мной, и мы начали горячо аплодировать. Женская публика, увидев такую горячую поддержку со стороны вражеской половины, немного сбавила свои обороты.
Я начал бегать на сцену и как заправский Шрайбикус, фотографировать различных деток и их ряженых воспитателей. Мой сосед по несчастью, с красной мордой, помогал тащить нянечке декорации и даже уронил импровизированную берёзку на директрису.
Потом была уморительная сценка из сказки "Три поросёнка" и мы горячо болели за бедного волка и изо всех сил помогали ему дуть на кирпичный дом, нарисованный на куске ватмана, где сидели испуганные поросята.
Волк в исполнении воспитательницы, с ужасом смотрела на нашу инициативную группу и совсем перестала дуть в сторону бумажного дома.
А один поросёнок до того обнаглел, что выбежал из домика и с криками:
Минутная пауза, и мы смогли увидеть всю глубину гендерной пропасти, которая читалась на лицах изумлённых мамаш.
Директриса и вся женская аудитория, с позором выставила нас за дверь.
ebooksa