Сверх

А вот когда наша четверка, продолжая держаться за руки, снизилась до тысячи метров, понял, что едва сдерживаюсь, чтобы не заорать. На отметке в пятьсот, я уже был готов наплевать на все, и превратиться в того большого зеленого парня, которому все ни по чем. Не знаю, чем бы это помогло, может, я смог бы затормозить падение, зацепившись за громоотвод на во-о-он той высотки.

Или крылья отрастить. Правда, это ведь очевидное решение! Что-то вроде перепонок, как у белки-летяги, и все!

И тут падение стало замедляться. Земля по прежнему приближалась довольно быстро, но свист воздуха в ушах стал тише.

— Главное, не паникуй! — раздался в наушнике голос Данилы. — Я все контролирую. Никто не упадет.

И действительно, вскоре скорость снижения упала настолько, что казалось, что мы спускаемся на скоростном лифте. К счастью, наша высадка происходила не над линией фронта, где в такую малоподвижную мишень уже отработали бы все средства ПВО, так что на крышу высоченного здания мы опустились без эксцессов.

— Что бы хоть когда-нибудь я на такое еще раз согласился! — с чувством произнес я, почувствовав под ногами твердую поверхность.

— Придется — прыгнешь. — срезала Люба, снимая очки.

В Улан-Батор она, как и все остальные члены группы, отправилась не в своем супергеройском костюме, известным любому СМИ на планете, а в простом черном, с красными полосами на плечах, комбинезоне. Материал костюма был не простой, что-то вроде кевлара, но легче, гибче и прочнее. Когда я спросил, из чего они сделаны, Интернационал сказал, что из паучьего шелка, чем окончательно поставил меня в тупик.

Мне такой просто показали, и я без труда воссоздал его поверх кожи. Немного усилил структуру "ткани", так что теперь его и пулей с близкого расстояния было не пробить. Такие тонкие манипуляции с телом мне удавалось все проще и проще — пробуждение действительно вывело мои способности на качественно иной уровень.

Вся эта маскировка была нужна для того, чтобы отрицать причастность Союза к жертвам среди местного населения, если они случатся. Точнее, когда они случатся. Потому, что нельзя выбросить на город четверых сильных сверхов из резерва ККС, и ждать, что все закончится хорошо.

Пока мы снижались, удалось немного рассмотреть город с высоты птичьего полета. Заметили несколько колонн, довольно организованно топающих по центральным улица, скандирующим какие-то лозунги. Кое-где горели дома, и их никто не спешил тушить. Вокруг нескольких административных зданий я видел баррикады из всякого хлама и мешков с песком. Если судить по карте, это были еще не занятые бунтовщиками органы власти — республиканского правительства, прокуратуры, милиции и казарм улан-баторского гарнизона.

Последний, судя по всему, решил в происходящее в городе не вмешиваться, просто закрыв ворота и усилив охрану периметра. Как и милиция, которая не рассредоточилась для охраны всего города, а кучковалась в ключевых точка.

Однако, все увиденное никак не подтверждало слов Зимы о "резне" и ужасах восстания. В старой России, пережившей перестройку и парочку экономических кризисов, приходилось видеть и помасштабнее волнения.

Впрочем, нельзя было судить лишь по нескольким беглым взглядам, брошенным с большой высоты. По настоящему грязные дела творятся под крышами, и разглядеть их последствия можно только подойдя в упор.

— Успели. — с облегчением проговорила Зима. Затянутой в перчатку рукой, она указала на одну из колонн, которая направлялась к классическому для советской архитектуры зданию администрации. — Пока подтянутся, пока организаторы доведут толпу до истерии, и бросят ее на штурм укреплений, у нас еще есть около получаса. Шторм, слетай туда и дай им лицо немного самума. Сбей настрой. Пока без жертв постарайся. И возвращайся сразу.

— Сделаю. — отозвался паренек.

Спрыгнул с крыши, но полетел не вниз, а как будто заскользил по невидимой струне, которая была натянута между нами и зданием республиканского Дворца Советов. Крио же повернулась к нам.

— Саш, надо с силовиками решить. И с военными. Понять их настрой и возможность привлечения на нашу сторону. Думаю, все вместе пойдем…

Больше она ничего сказать не успела. Край крыши, на которой мы стояли, пошел трещинами. Прежде, чем он осыпался вниз, Зима поднялась в воздух, держа ладони вниз, будто там были спрятаны крохотные реактивные двигатели. Мы с Интернационалом просто отпрыгнули с сторону.

— Ага, а вот и наш комитет по встрече! — с какой-то незнакомой мне кровожадностью произнесла девушка.