В другом месте Саша увидел группу красноармейцев в буденновских островерхих шлемах. Шинелишки порваны, сапоги стоптаны, на буденовках красные звезды. Кое у кого старое ружьишко, у одного на боку висит кривая сабля. Красноармейцы курят сигареты, слушают веселого балагура, смеются.
По узкому коридору пробежали девушки в балетных тапочках, в воздушных платьях и шелковых трико. Их было не меньше десяти, все в цветных одеждах: лиловые, синие, желтые, красно-зеленые, оранжевые, желто-синие, черные, красные, фисташковые, терракотовые.
— Как в театре, — прошептал Саша и остановился. — И все настоящие.
— Пойдем же! — схватила его за руку Вера. — Сейчас попадешь в павильон, прямо на съемку.
Они пошли дальше, и Саша чуть не налетел на важного генерала в нарядном мундире, в блестящих высоких сапогах.
— Наполеон! — удивленно произнес Саша. — Смотри, Наполеон!
— А ты как думал? — спокойно ответил Гриша. — Тут ведь снимают «Войну и мир».
— Не задерживайтесь, мальчики, — поторопила их Вера. — Нам же нужно в четвертый павильон.
— Успеем. Давай покажем Саше студию, — предложил Гриша.
— Тогда идите налево, за мной, — скомандовала Вера, которая лучше брата ориентировалась в путаных переходах.
Она подвела мальчиков к высоким железным дверям, похожим на глухие заводские ворота. В них была проделана настоящая дверка, в человеческий рост. Сейчас в павильоне шла подготовка к съемке и не запрещалось ходить и разговаривать.
Саша с замирающим сердцем переступил порог, прошел несколько шагов и остановился, зажмурив глаза от яркого, ослепительного света. Вера тихо засмеялась и подтолкнула Сашу вперед. Саша открыл глаза и увидал перед собой залитую солнцем улицу южного городка на берегу моря. Маленькие домики сверкали меловой белизной, громоздясь на склонах холмов и скалистых уступов. На террасах висели связки красного перца и кукурузы, золотились тыквы, крупный репчатый лук, туго сплетенный, как девичьи косы. Тут же на веревках сушились морские бычки и поблескивали на солнце маслянисто-янтарные рыбки, называемые султанками.
На узкой улочке, мощенной булыжником, у источника стояла двухколесная тележка, в которую был запряжен ослик. Улочка спускалась вниз между веселыми домиками и кончалась у самого берега моря. В синем морском просторе покачивались белеющие паруса рыбацких шаланд.
На улице и на террасах ходили люди в тюбетейках, войлочных шляпах, одетые по-восточному. Женщины были в шароварах и шелковых пестрых платках, закрывавших лицо.
Будто какой-то волшебник в одно мгновение перенес Сашу в далекую сказочную страну. Было удивительно смотреть на все это. Всего полчаса назад Саша шел по московской заснеженной улице, прятал уши и нос от мороза, а теперь стоит в солнечном крае, на берегу теплого ласкового моря. Разве это не чудо?
— Обалдел? — толкнул его Гриша. — Пойдем к ослику, он забавный.
Осторожно шагая по мягкому полу, Саша подошел к ослику, с любопытством взглянул на него. Вера погладила длинноухого по сивой спине, дотронулась до мордочки. Ослик стоял смирно, только скосил на девочку коричневый глаз, повел большим ухом. Вера пощекотала пальчиком около ноздри ослика, и он сразу замотал головой, смешно фыркнул. Ребята засмеялись. Засмеялся и Саша. Больше всего он обрадовался тому, что ослик оказался всамделишным, не тряпичным.
— А как же море? — спросил Саша. — Оно тоже настоящее?
— Как же оно может быть настоящим в павильоне? — удивилась Вера. — Разве его привезешь в Москву?
— Оно нарисовано, — начал объяснять Гриша. — Вон, видишь, дяденька в клетчатом пиджаке и берете? Это художник Левановский, он все рисует. С ним работает целая бригада живописцев.
ebooksa