— А почему же непременно тебе должна достаться девушка? — сердито оборвал другой.
Они обменялись неприязненными взглядами.
— Потому что девушка мне нравится! — засмеялся Вшебор.
— И мне тоже, — возразил Мшщуй.
— Ну и мне!
— И мне!
Они начали перебрасываться резкими словами, измеряя друг друга такими взглядами, как будто собирались вызвать на бой.
Ни один не желал уступать.
А так как оба были пылкого права и легко раздражались, то и теперь, казалось, готова была разразиться буря. Но, к счастью, им стало стыдно перед людьми и перед самими собой.
— Ну, послушай, — сказал Вшебор, понизив голос, — не время нам драться из-за чужой девки, бросим все это. Прежде надо спасти ее и мать, а потом уж решать, чья она будет. Пусть Спыткова и дочка сами выберут себе коня, а мы оба пойдем за ними.
Мшщуй кивнул головой.
— Только ты не воображай, — прибавил он, — что я тебе так легко уступлю ее. Ты знаешь, что со мной шутки плохи.
— Да и со мной тоже… Мы знаем друг друга.
— Ну, разумеется… Да и нечего тут спорить. Никто не может взять девушку силой.
Вшебор презрительно усмехнулся.
— Почему? — спросил он. — Женщин чаще всего берут силой.
— Ну силой так силой, — пробормотал другой.
И снова чуть-чуть не поссорились. Еще хорошо, что вся их ссора происходила в стороне, так что никто не мог их подсмотреть и подслушать. Они замолчали на время, но, расходясь, затаили в душе гнев и неприязнь друг к другу.
Ночью надо было, кое-как сложив шалаши, затушить огонь, чтобы он не выдал их, а одному, по очереди, стоять на страже. По счастью, еще хмурое осеннее небо в тот день не разлилось дождем по земле.
С рассветом стали готовиться в путь. Вчерашнее соревнование началось снова, но без слов пока. Оба брата спешили подать коней женщинам, беспокоясь о том, какого выберет себе девушка. И, торопя друг друга, они обменивались горящими взглядами, и никто в этом споре не думал уступить другому.