– Солнышко, – говорит. – Пошли давай.
– А вам не хочется поговорить чутка? – спрашиваю. Детский сад – такое ляпать, но меня так, на фиг, прибабахнуло. – Вы куда-то ужасно торопитесь?
Она посмотрела на меня, как на полоумного.
– И про какую-такую херомотину ты хочешь поговорить? – спрашивает.
– Фиг знает. Ни про что особенное. Я просто подумал, может, вам захочется немного поболтать.
Она снова села на стул возле стола. Только ей это не понравилось, сразу видно. Опять ногой задрыгала – ух какая же дерганая девка.
– Может, теперь вам сигарету? – спрашиваю. Я забыл, что она не курит.
– Я не курю. Слышь, если ты разговаривать собрался, так
Только я ничего не смог придумать, чтоб поговорить. Хотел было спросить, как она шлюхой стала и всяко-разно, только забоялся. Да и по-любому, наверно, она б не сказала.
– Вы же не из Нью-Йорка, правда? – наконец спрашиваю. Вот и все, что я сочинил.
– Из Голливуда, – отвечает. Потом встала и подошла к кровати, куда платье свое кинула. – Вешалка есть? – спрашивает. – Не хочу платье мять. С новья совсем.
– Конечно, – тут же отвечаю я. Я только рад был встать и сделать чего-нибудь. Отнес ее платье в гардероб и там его ей повесил. Уржаться можно. Мне как-то убого стало, когда я его вешал. Я подумал, как вот она идет в магаз и его покупает, и там никому невдомек, что она шлюха и всяко-разно. Продавцы, наверно, думают, обычная такая девка. Убого мне стало, как я не знаю что, – и фиг знает, почему.
Я снова сел и попробовал этот разговор все-таки продолжить. Она паршиво беседу вела.
– Вы каждую ночь работаете? – спрашиваю: жуть как прозвучало, как только я рот закрыл.
– Ага. – Она ходила по всему номеру. Взяла со стола меню и стала читать.
– А днем что делаете?
Она как бы плечами пожала. Вполне себе тощая.
– Сплю. В кино хожу. – Он отложила меню и посмотрела на меня. – Пошли давай, а? Что мне, всю ночь…
– Слушайте, – говорю. – Мне сегодня не очень по себе. У меня была бурная ночь. Богом клянусь. Я вам заплачу и всяко-разно, но вы не будете возражать, если мы не станем это делать? Вы не очень против будете? – Засада в том, что мне просто не в жиляк было. Больше тоскливо, чем стоял, сказать вам правду. От
Она подошла ко мне с такой уматной рожей, будто не поверила.