Наблюдатель

Фолл сделал то, что было нужно. Отдав самое дорогое, что есть у нас, живых — его жизнь.

— Ты был придурком, — поднялась Анко, смотря на застывшее тело. — Самым сумасшедшим придурком, которого я знала. Если бы мне пришлось выбирать, кто стал бы самым крутым у нас на деревне, я бы выбрала тебя… Добродушный, до тошноты придирчивый, когда дело касается нас, героев… Суровый, но не кровожадный… Ч-чёрт, Фолл! Ты…

Она осеклась, увидев предмет, что непонятным образом возник в руке первого героя. У него же не было сил… Не было возможности управлять эфиром! Так как он…

Чародейка подняла свои очки с ладони Фолла, помедлив секунду, а затем надев их, с шумом выдыхая. Прижав к кофте Летопись Бога, Анко прошептала слова заклятья, закрыв глаза. Она не смогла нормально сказать ему "Прощай", но она сумеет обеспечить ему достойные похороны. Такие, чтобы никто и никогда не сумел потревожить могилу человека, сама жизнь которого была воплощением слова "герой". Анко вложила в чары не только эфир — но и свои эмоции, чувства, обуревавшие её. Горечь от потери, жажду отмщения, сожаление и страх, ощущение пустоты — и всё это только усилило магию.

— Повинуйся мне, серый эфир… — шептала чародейка, двигая свободной ладонью в воздухе. — Дай отдых тому, кто это заслуживает. Запечатай его, скрой от глаз, скрой от взора малых и великих, слабых и сильных… Принеси заслуженный покой, о серый эфир. Повелеваю… — она задрожала, сдерживая слёзы. — Могила Эпохи.

Обугленное тело исчезло в земле в облачке серого дыма, что обволок его со всех сторон. Никакого опознавательного знака, подходящего для могилы, рядом не было. Поэтому Анко, пошарив в карманах штанов, вынула оттуда пустую пачку сигарет. Положив ту на место, где лежала голова Фолла, чародейка повернулась в сторону Никке, зашагав прочь, к городу. Тот смотрел на неё монолитом стен, безмолвно, безжизненно. Бунт прекратился — как и любое движение внутри. Все живые существа дрожали, спрятавшись, где могли, ожидая развязки. Не понимая, что она уже наступила. Те из них, кто остался на улице, сопровождались Артом, Ирис и Лори в убежища. Троица не покинула Никке…

И сдерживала эмоции, чтобы не зарыдать от осознания чудовищной потери.

Легионеры ретировались прочь; с ними не было Маркуса, оставшегося с двумя верными ему бойцами в восточном районе города, чтобы увидеть, чем всё закончится. Почувствовав смерть Фолла, мужчина зарыдал, даже не прикрывая лицо. Слёзы просто текли по нему, создавая бесконечные ручейки и падая в снег.

Так почему же первый герой солгал?

Потому что не был на самом деле таким уж и героем?

Нет, всё куда прозаичней. Одно стоит сказать уже сейчас — он не рассказал правду, чтобы защитить своих товарищей. Потому что правда, хоть и гонятся люди за ней из столетия в столетия, порой может нанести фатальные увечья тем, кто её услышит. Фолл знал многое — если не всё… Об этом мире. И о его сумасшедшем Боге, который был не тем, чем казался буквально всем остальным. Сейчас он выложился на полную в схватке на смерть, оттянув неизбежное. Изгнав жнеца, решившего вторгнуться в Крэйн раньше положенного срока.

До истечения которого оставалось по прежнему два года, пять месяцев, шесть дней и девятнадцать часов.

— Жаль, Фолл… — прошептал император, восседая на золотом троне в окружении щебетавших советников. — Я много не успел тебе сказать…

Мир, замерев на секунду, продолжил свою жизнь.

— Сюда! — закричал уже в который раз Арт, махая рукой двум девушкам, эльфу и раненому гному. Пережившее бунт население бросило оружие, пытаясь укрыться от пожаров, полыхавших повсюду. За стену им было, очевидно, не перебраться. Единственный вариант — подвалы лавок и магазинчиков, разбросанных по западной части Никке.

Вокруг кружил дым, пахло сгоревшим деревом и чем-то масляным. Лори, опустившись на один из перевёрнутых ящиков, разбросанных по улице, где они стояли, согнулась, пытаясь уместить в голове всё, что случилось за последний час. То, что сказала Анко, то, что подтвердил Фолл. Если всё это время он пытался спасти оставшихся в Крэйне героев, то зачем помогал и ей? Из чувства вины? Почему поддерживал её желание отомстить Империи? Было ли что-то ещё, что он посчитал ненужным рассказывать? Кто эти двое, упорно зазывающие людей в распахнутые недра подвального помещения? Арт, Ирис… Герои. Такие же обманутые, или обманувшие?

В критической ситуации нам свойственно возводить вокруг иллюзорные стены из предубеждений, недоверия и подозрений. Лори сломалась ещё до того, как пришло то жуткое существо. Смерть Фолла раздробила остатки её разума, сметая их в совок, следом выкинув прочь. Чародейка потерялась в собственных мыслях, порой забывая даже дышать: столь сильно было потрясение.

Ирис делала то, что умела лучше всего — игнорировала всё, что мешало ей выполнять поставленную задачу. Закинув руку еле ковылявшего гнома себе на плечо, она чуть присела, спускаясь вместе с ним внутрь. Там, посреди разбросанных бочек и мешков, смотрели блестящими глазами на девушку жители Никке. Опустившись с пострадавшим на холодный камень, героиня выпрыгнула наружу, мельком взглянув на застывшую Лори. Тяжело вздохнув, Ирис проводила взглядом спины ещё одной группы выживших. Бунт прекратился совсем недавно, но разведённый в процессе пожар рисковал сожрать все западные районы. Церковь не спешила на помощь, да оно и понятно — пробежав по улицам города, ребята видели кучу трупов в сероватых одеяниях.

Кирагас был тут же, стоя позади Арта. Эльфу было неуютно, но он следовал инстинктам, оставаясь рядом с теми, с кем следовало. Раздобыв на одном из трупов ещё и щит, бывший рыцарь был готов выступить против любой угрозы, появись та поблизости. Впрочем, основные силы, убивавшие бунтовщиков, отступили на восток, за стены. Следовало ещё и разобраться в первопричине беспорядков — Анко сказала, что это полностью её вина. Эльф с силой сжимал в руках оружие, понимая, что если это правда, то он потеряет к подруге всё уважение. Да, иногда она заходила за грань, но не до такой степени. Кирагас не почувствовал гибель Фолла, ощутил он лишь дрожь земли.

Раздалось лёгкое шипение. Лорелеи вздрогнула, поднимая взгляд в небеса. Арт с Ирис, оглянувшись вокруг, последовали её примеру. Кап, кап, кап. Сверху начинался дождь. С чёрного, непроглядного неба падали капли, с шипением остужая тела, раскалённые камни и полыхавшую древесину. Шипение вскоре стало звучать повсюду — дождь быстро набирал обороты, поливая собой Никке и всех его жителей. Каждое разумное живое существо в ту бесконечно долгую ночь поняло, что дальше будет только хуже. Каждое, вне зависимости от его знаний, интеллекта или сил. Странное чувство, ощущение опасности. Словно всё, что бы они не делали, как бы не сражались — за мир, за себя, за свои мечты или ради своих целей… Всё — бессмысленно.