Чорный полковник

— Всё сделаем, — заверил меня Негаш.

— И аккуратнее там с ними. Встречай и провожай, в лагерь привезёшь, начинай обучать. Так-то стрелять они умеют, воевать тоже. Их надо немного погонять, чтобы они подразделением одним стали, хоть мало-мальски. А то они больше на банду похожи: никакой дисциплины! — наставлял я его, пока мы прогуливались по двору. — И обещай горы золотые, не скупись. Женщин продажных привези, пусть пользуются. Оплачивай их сам, с боевиков денег не бери. Два месяца тебе на всё про всё, потом отправляй пуштунов сюда. Неподалеку от Аддис-Абебы лагерь устрой для них в горах. Калаши пусть пока на базе останутся. Когда ещё партия придёт, её обучишь и тогда уже сюда перекинешь. Оружия боевикам много не давай: пистолеты или, на худой конец, винтовки, патроны аккурат на тренировки. И на ночь его им не оставляй. А вот охрану лагеря надо усилить.

— Хорошо, Мамба. Да куда им бежать-то? И зачем бунт поднимать? Они же в Африке. Здесь всё для них чужое. Сбегут — помрут почти все сразу, особенно если к мурси попадут. А люди тут жёсткие, вот как пример.

(Все женщины племени Мурси являются Жрицами Смерти. Вечерами они готовят специальные галлюциногенные порошки на основе болотного ореха. Женщина кладет полученный порошок на дэби и приближает ее к губам своего супруга, затем они одновременно слизывают его. Этот ритуал называется «поцелуй смерти».

Затем наступает «сон смерти». Женщина бросает в очаг галлюциногенную траву, а мужчина располагается на специальных антресолях, находящихся под потолком хижины. Дурманящий дым окутывает туземца, и он погружается в царство причудливых сновидений.

Следующий этап — «укус смерти». Женщина поднимается к мужу и вдувает ему в рот специальный порошок, приготовленный из смеси десяти ядовитых трав.

Теперь наступает заключительная часть обряда «дар смерти». Верховная Жрица обходит все хижины и разносит противоядия, впрочем, спасает она не всех, кто-то из Мурси обязательно умрет этой ночью. Верховная Жрица рисует на дэби вдовы специальный символ — белый крест. Вдова пользуется особым уважением в племени, получается, что она полностью выполнила свой долг. Ее хоронят с особыми почестями: тело помещают в обрубок ствола и вешают на дереве.

Если в племени Мурси умирает обычный представитель, то его мясо варят и съедают, а костями выкладывают дорожки в своем поселении.)

Да и брать у местных нечего, разве что женщин, да и тех без боя не отдадут.

— Согласен, — мотнул я головой, — но автоматическое оружие у афганцев всё же лучше изъять. Сразу, прямо с первых дней. С собой они, вероятнее всего, ножи, а может, и пистолеты прихватили. Это пусть у них остаётся. А вот всё автоматическое оружие пусть будет только наше. Если вдруг у кого из афганцев автомат увидишь, то постарайся выкупить его, пусть даже по двойной цене. Ну, или выдай взамен совсем старый и раздолбанный, с доплатой. У нас таких много.

— Хорошо, Мамба, мы всё сделаем.

— Вот и прекрасно. А если возмущаться начнут, то дай зачинщикам слабительного. Я тебе передам, пусть кровавым поносом мучаются. Скажешь: прогневили, мол, они африканских богов! Ну, а если исправятся, тогда лекарство дай, чтоб прошло всё. Так лучше будет. Подстраховаться никогда не помешает! Они же наёмники, это не их джихад.

Негаш кивнул, что-то лихорадочно обдумывая. А задуматься было о чём: нужны новые кадры. Правда, война их поставляла каждый день. В эфиопском братстве военнослужащих запаса и инвалидов уже состояли даже кубинцы, исцелившиеся благодаря моим лекарствам и заботливо подобранные Негашем. Многие из них остались инвалидами, но могли ещё принести огромную пользу. На Кубу им возвращаться не имело смысла, а здесь их пристроили, дали кров, еду, деньги. Что ещё надо человеку?

— Короче, дерзай, мой друг!

Не успел я произнести эти слова, как из корпуса вышла Любовь Неясыть и, о чём-то сосредоточенно думая, пошла вперёд. Взгляд её невольно наткнулся на меня, и я сразу задрожал мелкой дрожью, причём непроизвольно, а не специально. Видно, есть какая-то ментальная связь между летающим хищником и его добычей.

— Бинго! Вы что здесь шарахаетесь? Ну-ка, бегом в палату!

— Свежим воздухом дышу, — с трудом справившись с дрожью, ответствовал я. — Вот друг ко мне пришёл, навестить.

— Ничего не знаю, — резко оборвала она меня, мельком взглянув на Негаша и скривившись как от зубной боли. — Вы ещё не долечились, и вам нельзя долго находиться на улице.

— Но…

— Никаких «но»! Марш в палату!