Коли так, Гриша не стал допытываться. Любопытничать, выспрашивать, приставать — не мужское дело. Так не раз говорил ему старший брат: часом раньше, часом позже, все равно узнается.
А пирогов было даже два. Один рыбный, другой узорчатый, сладкий. Такие пироги в простые дни не пекут. Наверно, бабушка с дедушкой опять какую-нибудь годовщину справляют. Им теперь что. Получили оба по хорошей пенсии, вот и выдумывают, как лучше время провести.
Хоть и гнал Гриша от себя любопытство, а оно не оставляло его. Не дядя ли в гости приезжает? А вдруг отца наградили? А может, какая другая причина? Так ли, не так — надо ждать.
Первой вернулась с работы мать. Вернулась и принялась наряжаться. Потом пришел отец. Пришел, но не стал, как всегда, торопить бабушку с обедом.
— А где же Володя? — спросил Гриша отца. — Почему вы не вместе вернулись с завода?
— Он позднее придет, просил подождать.
— Как нехорошо заставлять других ждать, — пробурчал Гриша. — Меня учит не опаздывать, а сам…
— Такой уж у него сегодня день.
— А что это за такой за день? — спросил не столько Гриша, сколько Гришино любопытство.
— Узнаешь.
Минуты шли медленно. Бабушка то и дело откидывала занавеску и смотрела в окно.
Мать прислушивалась к каждому стуку. Володю ждали так, будто все теперь зависело от него. Даже самую яркую лампочку ввернули. А он не шел. Даже кот, проголодавшись, стал подмяукивать. Кота всегда кормили за обедом под столом.
А Гриша, чтобы побороть нетерпение, стал думать о кроликах, которых ему хотелось завести, и о том, как будет ухаживать за ними. Когда надоело думать о кроликах, занялся резиновыми сапогами. Они ему были, пожалуй, нужнее, чем кролики, потому что в обыкновенных ботинках нельзя ходить с отцом на охоту. А в резиновых сапогах шагай хоть через все болото. Вообще резиновые сапоги Гриша считал самой лучшей обувью, но только один Володя соглашался с ним. Остальные же находили резиновые сапоги «блажью». Какая же это блажь, когда для человека в резиновых сапогах не существует осени. Это сапоги-вездеходы.
Да, Гриша любил и отца, и мать, и дедушку, и бабушку, но никто из них не понимал его так, как Володя. Потому что Володя еще недавно был точно таким же, как Гриша, и не успел разлюбить все то, что кажется «блажью» взрослым.
Резиновые сапоги — это великая вещь, особенно если их носить с бабушкиными шерстяными носками. И ухаживать за ними просто: обмыл в луже или на речке — и они как новенькие.
Пока Гриша размышлял о своем житье-бытье, щелкнула щеколда ворот, и послышались быстрые Володины шаги. Все бросились навстречу. Володя принес с собой целую гору свертков, положил на скамью и начал раздеваться. Все выстроились перед ним, как перед елочным Дедом Морозом.
— Не томи, — сказала бабушка. — Развертывай.
— Сейчас, бабушка, сейчас, — заторопился Володя. — Это тебе, мама, — сказал он, подходя к матери, и подал ей коробку.
В коробке был высокий гребень. Мать громко ахнула и сказала:
— Какая прелесть!
ebooksa