Вот только парню это не надо. Вообще.
Потому что он атакует сам. Атакует мощно и неудержимо. Это напоминает поток сели. Грязные глыбы, несущиеся по горному ущелью.
Он бьет ногой. Я отбиваю удар. Снова, теперь рукой. Левой. Шуто учи учи. Ребром ладони.
Я снова блокирую. Как всегда, правой рукой. Он опять пробивает удар той же рукой. И бьет по моей травмированной руке.
Руку пронзает боль. Парень усмехается. Вот сволочь! Только сейчас я понимаю, что он намеренно атаковал мою больную руку. И сейчас я опускаю ее от боли.
Опускаю на чуток. Но для противника достаточно и этого. Он немного отклоняется назад. И бьет меня ногой. Снова йоко гери. Только уже мне в лицо.
Я даже не успеваю понять, откуда прилетел удар. Настолько он быстр.
Хлоп! Я валюсь на татами. В голове каша. Последнее, что я слышу, это презрительные слова Черного колдуна:
— Вот ваш Белый волк!
И отключаюсь.
Глава 17. Черный день
Очнулся я уже за пределами татами. Удар получил настолько сильный, что провалялся в отключке минуты три.
Первым делом увидел над собой встревоженные лица Щепкина и врача. А еще дальше за ними — Рома, Леня и другие наши пацаны.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил врач.
Он пощупал мне пульс. В ушах торчали трубки от стетоскопа.
— Гы-ы, — только и смог я выговорить сначала. Язык еле ворочался во рту. — Э-а-а. Все в порядке.
Врач показал мне пальцы, спросил, сколько я вижу. Как меня зовут и где я. Потом заставил высунуть язык. Наконец, кивнул.
— Он пришел в себя. Пусть посидит в сторонке. Отдохнет.
Парни помогли подняться. Я отковылял к скамейке у стены. Как раз к той, на которой сидел до боя. Щепкин подошел, заглянул в глаза. Расстроен не меньше меня.
— Ты и так добился невозможного, парень. Не огорчайся. Еще один бой проведешь за третье место. Его ты обязательно возьмешь.