— У-у-у, печаль-беда, — передразнил его Артём, заглянув в злые глаза. — Почему-то мне кажется, что за смерть бесов в нашей стране не наказывают. Ведь так?
— Если он или я умрём, экзархат отправит тебя в санаторий, — грозно поведал помощник Фресслента. — Но не отдыхать, а в качестве исходного материала для кровавых ванн.
— Ну-ну, — кивнул Хомунин и, покрепче сжав нож, вдруг вонзил его в плечо пленника.
— Господи, что же Вы делаете-то! — раздался из угла голос пастора, который всё это время старался хранить молчание. — Я не могу на это смотреть, позвольте мне уйти…
— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, — сквозь зубы сказал адвокат бесу, проигнорировав истеричное замечание святого отца. — Я тебя покромсаю на кусочки, если потребуется. Знаешь ли, тем, кому шьют чужой криминал, терять теперь особо нечего. Поэтому одним трупом больше, одним бесом меньше!..
— Подожди, — прохрипел Перанс, пересилив новое ранение. — Нет смысла убивать меня… Я тебе расскажу, что знаю. Только не надо меня пытать…
— Да? И что, без этих штучек с рожками и перемещением в пространстве? — уточнил Артём с маниакальной ухмылкой. — Давай лучше я буду решать, что делать дальше. А ты пока растолкуй, что такое икзарфат. Я это словечко уже не в первый раз слышу…
— Экзархат, — поправил его помощник Фресслента. — Это у нас такое территориальное деление, управляется экзархом, которого назначает совет.
— О, бесы, оказывается, кучкуются в кланы.
— Это не совсем клан. Кланы у нас тоже есть, обычно, они возглавляются советниками.
— Прям итальянская мафия какая-то…
— Ну, типа того, — мрачно улыбнулся рогатый. — Советники входят в совет старейшин, заседают при экзархе, принимают всякие решения.
— Прям как парламент, да? — усмехнулся Артём, не особо веря в эту ахинею. — Ещё какие сказки ты мне расскажешь?
— Это не сказки, я говорю тебе правду.
Они обменялись напряжёнными взглядами.
— Если он действительно бес, — снова заговорил пастор, — то ни единому его слову верить нельзя!
— Это люциферитам верить нельзя, — парировал Перанс, озлобленно уставившись на мужчину. — А мне зачем выдумывать? Я сдохнуть не хочу, я только третий год как в экзархат попал…
— Люциферианец, ну да… этот, который Павлов? — уточнил Хомунин. — Кто он такой вообще?
— Не люциферианец, а люциферит, — объяснил раненный бес. — Это страшное существо, несущее смерть всем нам. Он самое настоящее порождение мрака. Небеса и ад отказываются принять его к себе для…
Адвокат стукнул пленника по щеке сломанным пистолетом.