Виктор сделал большой глоток виски, занюхав какой-то зеленью со стола.
– А вы – философ, – засмеялся Ран, – я думал, вы попроще, а с вами, оказывается, можно иметь дело.
Отто говорил на хорошем русском языке практически без акцента.
– Какие у вас со мной могут быть дела, мой молодой друг? – последнюю фразу Виктор произнёс на немецком языке с гитлеровской интонацией.
Виктор весь дрожал. Он чувствовал, что ещё минута, и он сорвётся и старый нацист, проживший такую долгую и яркую жизнь, окончит её в этой забегаловке, подавившись дымом от своего кальяна. Правая рука Лаврова нащупала под столом небольшой кривой гуркский нож, спрятанный в берце, который Виктор взял с собой сегодня вместо тесака.
– Ладно, – отрезал Отто, – не будем упражняться в сарказме. У меня к вам дельное предложение.
«О каких предложениях ты ведёшь речь… – едва не сорвавшись, думал журналист, – …после того, как убил Прию?!»
– Вы отдаёте мне дневник Азира Кансакара, и я выплачиваю вам… миллиард долларов.
В ответ немец услышал громкий, близкий к истерическому хохот украинца.
– Миллиард долларов? Дедушка украл золото Третьего рейха? – Виктор был готов нанести удар, почувствовав, что в разных точках кафе одновременно встают со своих мест несколько человек.
Он знал, что успеет убить старика раньше, чем до него доберётся кто-то из его охраны. Но Отто совершенно спокойно кивнул кому-то из бутанцев, и все снова расселись по своим местам.
– Я надеялся, что мы с вами сможем договориться. Вы ведь не коммунист? Не полны глупого оптимизма и нездорового желания работать? Миллиард долларов – это не шутки…
Лавров почему-то опять успокоился, продолжая слушать эту околесицу.
– Мы с тобой так похожи, Виктор, – вдруг перешёл на «ты» Отто, – неизведанные тайны – вот наша религия. Вот, во что мы оба верим. Наши методы не очень различаются. Я – это ты, только в старости. Лишь несколько десятков лет отделяют тебя от меня. Если ты сумеешь прожить эти несколько десятков лет, ты станешь точно таким же, как я.
– Пару раз вы уже попытались не дать этому случиться, – процедил Лавров сквозь зубы.
Отто Ран улыбнулся и покивал головой, совсем как это делают восточные старцы, когда непонятно, чему они улыбаются: твоей глупости или твоему озарению.
– Но я ведь говорю правду. Ты сам знаешь. Послушай, я собираюсь добраться до последней обители Адольфа Гитлера, который в состоянии сомати находится в глубинах потухшего вулкана Мелимою в Патагонии. У меня есть Чаша Грааля.
Виктор молчал, делая вид, что удивлён.
– Ты, наверное, знаешь, – продолжил Отто, – что это та самая Изумрудная Чаша Патриарха из Пещеры Ринпоче.
– Останки Гитлера, насколько мне известно, хранятся в России… – иронично улыбаясь, возразил Виктор, но старик как будто не слышал его.