— Давайте руку. Чувствуете рамку?
— То, что внутри, — картина.
— Ага… Очень… картина получилась, я чувствую. А почему такая маленькая?
— Я рисую маленькие. Принципиально. Перед вами «Ночь номер шестнадцать». Красиво?
— Впечатляет. Простите, я вам на ногу наступил!
— Пустяки. Тем более ни на какую ногу вы не наступали.
— Женская грудь не ваша, нога не ваша!
— Но, согласитесь, картина получилась?
— Жаль — маленькая!
— Могу продать. Сегодня, как никогда, удалось передать глубину ночи.
— Ночь — один к одному. Но хотелось бы пару звездочек в углу.
— Да.
— Зачем это?
— Знаете, эта кромешная тьма, мрак — надоело! А когда звездочка в углу, на душе светлей, что ли.
— С какой стати я буду переделывать законченную работу?!
— Я доплачу! Вот такусенькую звездочку!
— Я не вижу, какусенькую вам надо! Попросили бы Леонардо да Винчи, чтобы он Джоконде родинку на щеке пририсовал? Может, моя картина не хуже!
— Я бы пару раз капнул серебряной краской в углу. Делов-то! Я доплачу!
— Я ночнист! Рисую только то, что есть на самом деле! Сейчас ночь. Не видно ни зги! Вы что-нибудь видите?
— Ни зги!