Миссис Стеррон назвала свое имя и дату свадьбы, а затем заверила жюри присяжных, что опознала в покойном человека, за которым была замужем. Вкратце дала отчет о событиях вечера, предшествовавшего смерти мужа. По ее словам, после ужина она отправилась к себе писать письма. Она чувствовала себя усталой и даже приняла таблетку снотворного, чтобы как следует выспаться ночью. У них с мужем были отдельные спальни – они придерживались этого правила уже много лет. Нет, она не слышала никаких необычных звуков, что, несомненно, объяснялось воздействием снотворного. Коронер поблагодарил ее и попросил остаться в зале – на тот случай, если позднее возникнут еще какие-то вопросы.
Джеральд Стеррон, выглядевший в строгом черном костюме значительно старше, чем накануне, тоже прошел через эту формальность и подтвердил личность покойного. Коронер заявил, что и в этом случае свидетель тоже может остаться в зале и будет разумнее отложить его показания до тех пор, пока не поступит отчет патологоанатома.
Затем служанка Этель Стурт рассказала присяжным, как обнаружила дверь в кабинет запертой изнутри, почему это ее удивило, и о том, что она сразу поспешила уведомить об этом мистера Уиллинга.
Гарольд Уиллинг, дворецкий, поведал об осмотре запертой двери, о том, что разбудил мистера Джеральда Стеррона и они вместе взломали дверь, увидели тело хозяина, повесившегося на карнизе. Его описание этой сцены и реакция на нее были столь реалистичны, что вся публика – ну, по крайней мере, та ее часть, которая прежде не знала о происшествии, – была потрясена и заворожена повествованием. Женщина на задней скамье даже вскрикнула от ужаса, и мистер Уиллинг, вдруг осознав, что вкладывает в рассказ слишком много эмоций, а это в суде недопустимо, спохватился и дальше отвечал на вопросы кратко и монотонно.
Следующий свидетель кардинально отличался от предшествующих своим поведением и значимостью информации, какую должен был представить. Доктор Тэнуорт твердым шагом приблизился к стулу, который заменял кафедру для дачи показаний, уверенно произнес клятву, назвал свое имя и род занятий, всячески давая понять, что и имя его, и род занятий весьма уважаемы среди коллег.
– Пожалуйста, доктор Тэнуорт, перескажите нам отчет о ваших исследованиях своими словами, – вежливо попросил коронер.
– Разумеется. В воскресенье около семи часов утра мне позвонили домой. Суперинтендант Даули вкратце проинформировал меня о том, что случилось, и сказал, что заедет за мной на машине и отвезет в Феррис-Корт. Прибыв туда, я, вместе с суперинтендантом Даули, прошел в кабинет и увидел тело покойного, в котором опознал капитана Герберта Стеррона. Тело висело на шнуре, перекинутом через карниз. Другой конец шнура был прикреплен к батарее. Я определил, что капитан Стеррон мертв уже несколько часов. С помощью суперинтенданта Даули я перерезал шнур, снял тело и уложил его на диван. Затем осмотрел его. Конец веревки представлял собой скользящую петлю, и она глубоко врезалась в шею. Усопший был мужчиной крупным, по моим прикидкам, весил четырнадцать стоунов, да и шнур был не слишком толстый – это был кусок шнура, с помощью которого раздвигают шторы, – а потому он мог впиться глубоко в шею. Шнур также мог оборваться под весом капитана, но этого не случилось.
Внешний вид покойного, странгуляционная борозда вокруг шеи, обстоятельства, при которых было обнаружено тело, и результаты последующего вскрытия с осмотром легких и грудной клетки – все это соответствует признакам смерти от асфиксии в результате удушения. Но чтобы убедиться окончательно и исключить другие причины смерти, я обследовал желудок покойного. Он не содержал ничего подозрительного – лекарственных средств или каких-либо ядов. Кроме того, при осмотре поверхности тела мною не было выявлено никаких следов насилия. А потому я утверждаю, что смерть наступила от асфиксии, вызванной удушением, и этот человек покончил с собой.
– Благодарю вас, доктор Тэнуорт, все предельно ясно. – Мистер Лавджой сделал вид, будто перечитывает какие-то свои заметки, а на самом деле тянул время, размышляя над тем, как лучше перейти к дальнейшим вопросам, которые могут оказаться весьма щекотливыми.
– Джентльмены, – обратился он к присяжным, – думаю, было бы уместно попросить миссис Стеррон вернуться для дальнейших показаний. А вас, доктор, я больше не задерживаю.
Тэнуорт взглянул на часы, словно намекая, что дорожит своим временем, и вернулся в зал. А его место снова заняла Гризельда Стеррон.
– Итак, миссис Стеррон, – произнес коронер, – мне хотелось бы по мере возможности пощадить ваши чувства, но все же я вынужден задать вам пару вопросов личного характера. Вы слышали, как последний свидетель утверждал, что, по его мнению, ваш муж покончил с собой? Имелись ли у вас основания предвидеть его поступок?
Суперинтендант Даули, не сводивший взгляда с Гризельды, заметил, что она побледнела, услышав вопрос, но была готова к нему.
– Разумеется, нет.
– Тогда, может, вам известны причины, по которым он так поступил?
Миссис Стеррон подняла голову и посмотрела в дальний конец зала.
– Не знаю, что и предположить, – наконец тихо проговорила она. – Мой муж был подвержен приступам депрессии на протяжении долгого времени, еще до начала войны. Отчасти они объяснялись ухудшением здоровья и материальными затруднениями. Думаю, что-то из этого могло стать причиной.
– И ничего конкретного? Никаких особых проблем из-за сложившейся ситуации?
– Нет. Но муж был скрытным, даже со мной. У него могли возникнуть неприятности, однако мне он о них не рассказывал.
Мистер Лавджой заерзал на сиденье и откашлялся.
ebooksa