– Судя по материалам дела, у вас все под контролем. Я бы даже сказал, что ваша команда в такой нестандартной ситуации сработала очень хорошо. И выводы ваши, на мой взгляд… У меня тут по ходу пьесы… в смысле, пока знакомился с данными, даже кое-какие мыслишки возникли. Хотелось бы обсудить. Да и у Валерия Всеволодовича, думаю, найдется что нам сказать.
– Кое-что найдется, – улыбнулся в холеную бороду психиатр.
– А потом я бы хотел заглянуть в морг – своими глазами на тела посмотреть. Ну, знаете, непосредственный контакт – он подстегивает мыслительный процесс.
Лепнин хохотнул, и благодаря этому Петр как-то сразу расслабился. Даже в желудке снова гадко потянуло и зверски захотелось есть. С плеч будто гора свалилась. Все-таки сотрудничать с вычурными борзыми выскочками, которых тебе спустили сверху, не слишком приятно. А эти вроде нормальные мужики.
– Да, я и сам хотел, чтоб вы на них посмотрели. Свежий взгляд…
Зигунов открыл дверь в кабинет, где работала их группа, и удивленно остановился на пороге. За одним из столов сидел Республиканский и о чем-то увлеченно беседовал с профессором Рындой.
– А мне все-таки кажется, Павел Юрьевич, что Гамлет обычный псих… О! Здравия желаю, товарищ майор! Тут вот к вам посетитель…
– Привет. Спасибо, вижу. Здравствуйте, Павел Юрьевич… И подождите одну минутку, пожалуйста. У меня тут небольшой организационный момент.
– Да-да, конечно.
– Республиканский, это наши коллеги из Москвы. Познакомлю вас позже, не хочу задерживать посетителя.
Майор недвусмысленно посмотрел на подчиненного, давая понять, что при посторонних ничего обсуждать не следует.
– Короче. Вы с Чигаркиным на время их пребывания здесь переезжаете на второй этаж. Пойди, осмотри там обстановку, потом доложишь, если что-то нужно будет.
– Есть! А…
– Все, свободен.
– Так точно!
Недовольно козырнув, Республиканский ушел.
– Присаживайтесь, господа, – Петр сделал приглашающий жест. Москвичи сели, а Рында, наоборот, встал и сделал шаг вперед чуть ли не с распростертыми объятиями:
– Дражайший Петр Сергеевич…
Зигунова прошиб холодный пот. Сейчас Рында начнет сыпать своими присказками-прибаутками, называть его Порфирием Петровичем, царем Эдипом и так далее, и потом сто лет придется Лепнину объяснять, что это не псих со словесным поносом, а уважаемый доцент литфака и консультант в расследовании.
– Познакомьтесь, господа, – повернулся он к москвичам, перебивая уже готовые сорваться с уст Рынды излияния. – Это наш консультант из университета. Доцент кафедры мировой литературы Павел Юрьевич Рында.