— Да вот… Он, кажется, упирает вам в грудь.
Ключик, торчавший в замочной скважине, нисколько не мешал писать молодому человеку, который даже и не заметил его.
— Нет, ничего, — отвечал молодой человек простодушно.
— Кажется, мешает… Или уж пусть, если ничего.
И Кирпичов сделал шаг к двери, но тотчас же опять вернулся.
— Нет, кажется, мешает, — сказал он и, торопливо подойдя к бюро, взялся за ключ. Замок щелкнул. Молодой человек вздрогнул и вспыхнул, догадавшись, в чем дело, а Кирпичов, поспешно выдернув ключ, побежал в магазин к покупателю, оставив молодого человека в страшном смущении.
Выбежав в магазин, Кирпичов схватил с полки две книги и, хлопнув ими одну о другую со всего размаха под самым носом покупателя, сказал:
— Вот-с!.. пожалуйте.
— Мне не нужно в переплете, — отвечал оглушенный покупатель, приготовляясь чихнуть, — у вас переплет дорог.
— Как дорог-с? Сафьянный корешок-с. Сами закажете, дороже возьмут-с.
Покупатель с этим не совсем соглашался и хотел что-то сказать, но лицо его вдруг стало подергиваться, ноздри расширились, и, уставив на Кирпичова глаза, покрывшиеся слезой, он закинул голову и широко раскрыл рот. Кирпичов понагнулся вперед и, казалось, прицеливался нырнуть к покупателю в рот, но в самом деле он только приготовлялся сказать: «Исполнения желаний», чего сказать, однако, не пришлось, потому что покупатель вдруг привел свою физиономию в прежнее положение и, повернувшись к Кирпичову спиной, пошел из магазина.
— Как угодно-с, все равно-с, — говорил ему вслед Кирпичов, — магазин наш для иногородных, они выписывают все более в переплетах; а для здешних и держать не стоит: кошкам на молоко не добудешь!
И, обиженный небрежным обращением ускользнувшего покупателя, Кирпичов накинулся на Харитона Сидорыча, которому, по какой-то непостижимой игре случая, пришла небывалая охота завернуть в бумагу книжку журнала, выдавая ее подписчику.
— Ведь бумага-то денег стоит, ведь вас кормить, поить надо, — ворчал он, — а вам ничего хозяйского не жаль.
— Вы не сказывали, чтоб журналы не завертывать в бумагу, — отвечал Перечумков.
— Не сказывал! А у самих догадки нет? Ведь видите, что за человек пришел: даровой, и по билету видно, что даровой.
— Он сотрудник журнала, — пробормотал приказчик себе под нос.
— Сотрудник! А что нам в нем? Я спрашиваю вас, что нам в нем? Не напоит, не накормит, не оденет, не обует он нас с вами тем, что он сотрудник. У самого вон холодная шинелишка… а у вас шуба, да еще новенькая. Так вы и берегите хозяйское!
Затем Кирпичов снова сел вписывать адреса в толстую книгу и составлять счета, а молодой человек отправился на службу.
Когда письма и посылки были отправлены на почту, хозяин уехал по делам.