— Да, пора, прощайте!
И Митя простился с матерью и пошел за перегородку. Долго он еще сидел у стола с карандашом в руках и что-то рисовал. Глаза его блистали, румянец ярко играл на щеках, и веселая улыбка не сходила, с его губ. Портрет толстой купчихи и копия с него были брошены под стол. Свечи догорели. Митя с неудовольствием оставил карандаш и кинулся на диван, но, прежде чем заснул, долго еще кашлял…
Утром, едва рассвело, Катя встала, не спуская глаз с матери, еще спавшей, оделась, накинула старый салоп и шляпку и на цыпочках прокралась в кухню. Через минуту мимо замерзшего окна мелькнула ее тень. В это самое время дверь скрипнула в перегородке, и Митя высунул голову и пугливо оглядел комнату. Улыбка удовольствия разлилась по его изнеможенному лицу при виде пустой кровати сестры, и он проворно притворил дверь.
Пробило девять часов. Старушка перевернулась на другой бок. Митя высунул голову и тревожно смотрел на мать, которая, не открывая глаз, сказала:
— Катя, а Катя? вставай!
Митя на цыпочках прокрался в кухню и стал шуметь в ней.
— А, ты уж встала, ну?.. сейчас, сейчас… заболталась с вечера! — пробормотала старушка и замолкла.
Митя выглянул из кухни и, видя, что мать опять заснула, прокрался в свой угол и занялся около своей картины. Он так углубился в работу, что не слыхал, как старушка проснулась. Она сидела на постели и ощупывала голову и грудь.
— Катя, Катя! — слабым голосом сказала старушка.
Митя кинулся в комнату и быстро спросил:
— Что вам?
— Катю мне нужно! пошли ее ко мне, Митя! — и, как бы рассуждая сама с собою, она продолжала: — Верно, это я вчера в сенях простудилась?.. Что-то так тяжело!.. да где же Катя? — с сердцем спросила старушка.
— Я ее послал купить мне красок, — отвечал Митя из-за перегородки.
— Уж, право, Митя, мне, признаться, не нравится, что ты ее стал так часто усылать из дому: она девушка молодая, чего доброго, еще встретится кто с ней да… Ох! — вскрикнула вдруг старушка: — что-то колет в грудь!.. Митя, вынь хоть ты мне фуфайку из комода: такой холод здесь!
— Истопить, что ли? а вы полежите, — сказал Митя, выглянув из двери.
Старушка горько улыбнулась и сказала:
— Истопить?.. ах, Митя, Митя! у нас еще вчера дрова все вышли.
В кухне послышался шорох. Митя кинулся туда, а старушка радостно крикнула:
— Катя, что ли?
Ответа не было. Из кухни слышался шепот. Старушка с беспокойством стала прислушиваться, и вдруг на ее лице показались сильное беспокойство. Она стала одеваться И крикнула: