– Что вы хотите этим сказать? – Гвен смотрит на меня: глаза – узкие щелки, губы – тонкая нить.
– Ну вещи покойных артистов всегда взлетают в цене, разве вы этого не знали? Автографов ваш брат уже больше никому не даст, а потому те счастливчики, кто сохранил эти милые закорючки, сейчас, считай, разбогатели. Но это мелочи, меня, например, заинтересовал вот этот предмет, – говорю я, забирая у нее свой телефон, и, быстро пролистав галерею фотографий, останавливаю свой выбор на предмете в виде вилки, который Гвен держала на одном из опубликованных в ее соцсетях снимке и который, согласно гуглу, называется камертон. – Вы его продаете?
Гвен меняется в лице. В ее взгляде я вижу теперь только злость и отчаяние.
– Вас Эй Джей прислал, да? Передайте ему, что я больше в эти игры не играю!
– Игры? – спрашиваю я, стараясь не звучат слишком потрясенной. – Вы думаете, я шучу? Нет, мне правда…
– Я думаю, вы уже закончили, – Гвен берет со стола мою тарелку с недоеденным круассаном и стакан с остатками кофе, после чего делает шаг назад. – Если вы сейчас же не уберетесь, я вызову полицию!
– Думаю, вы меня с кем-то путаете, – отвечаю я.
– Возможно, но мы этого уже не узнаем, – говорит она, поворотом головы указывая мне путь к выходу. – Вон отсюда!
Глава 7
Весь день, будучи погруженной в безумный водоворот общения с душами мертвых и бесплотных попытках объяснить живым, в чем состоит истинный смысл их бед и страданий, я не переставала думать о Гвен и ее роли в моем импровизированном расследовании. Даже сейчас, пытаясь давать внятные ответы с того света на бесконечные каверзные вопросы Лидии Скотт, я мысленно силюсь представить Гвен в образе убийцы ее сводного брата. Кандидатуру ее мужа я отмела сразу, едва увидев его: слишком неуклюжий и неуверенный в себе, зависимый и истеричный. Совсем другое дело Гвен. Сегодня она продемонстрировала мне, какой разной может быть: приветливой и мягкой, властной и резкой, но, главное, решительной и непоколебимой. Кто знает, может быть, при более близком рассмотрении выяснится, что она неплохо ладит с собаками и даже дружна с Рокки? А что если Гвен и была той самой, кто сказал финальное «фас»?
– Он меня еще слышит? Почему не отвечает? – скрипучий голос Лидии возвращает меня к реальности.
– Мне очень жаль, но он ушел. Вашего дедушки здесь больше нет, – наконец, выдыхаю я, бегло взглянув на часы. Пять вечера.
Проводив Лидию за дверь, двадцать минут трачу на то, чтобы из медиума Джены превратиться просто в Джен, обычную девушку из Нью-Йорка. Я брызгаю средство для снятия макияжа на ватный диск, стирая с лица черно-зеленые тени, тональный крем, делающий мою кожу значительно темнее, румяна и, наконец, красную помаду. На губах остается бордовый оттенок, заметны легкие тени и в области глаз.
– Вроде накрашена, а вроде и нет, – говорю я, разглядывая себя в зеркало.
Будучи подростком, я часто использовала этот трюк, собираясь в школу. В те годы это была, по сути, единственная возможность выйти из дома, не нарвавшись на критику со стороны родителей и Винсента, которые были убеждены в том, что краситься в четырнадцать лет – это уродовать себя и провоцировать извращенцев.
– Извращенцев провоцирует не красная помада, – шепчу я, выключая свет.
Сегодня утром, когда Кевин позвонил и напомнил мне об ужине, я не раздумывая согласилась: во-первых, я не люблю быть должной, а я обещала ему ужин, во-вторых, нам обоим есть что обсудить, кажется, у меня все-таки появилось новое дело.
Я бронировала столик на летней площадке, чтобы иметь возможность хотя бы немного подышать осенью в Нью-Йорке. Осенью Манхэттен особенно красив. Буйство красок, оттенков, текстур. Мы переехали с Ником в нашу квартиру в начале августа, и те два месяца я буду помнить всегда. За то время я ни разу не спустилась в метро. Мне нравилось сиять в софитах этого города, следуя уникальному ритму Манхэттена, торопиться покорять этот мир: учеба, работа, ланч с друзьями, вечеринки по выходным. Жизнь казалась такой яркой и многообещающей, а 25 октября мой мир, точно замер, погрузившись во тьму. Будто чья-то безжалостная рука не просто выключила свет, но перерезала все провода. Я обесточена. Что-то похожее я испытываю и сейчас, с трудом делая глубокий вдох. Тревога связывает узлом мои внутренности, пока я неистово хлопаю глазами, пытаясь понять, что происходит. Еще секунду назад мой взгляд бесцельно блуждал по прохожим и афишам мюзиклов, расклеенных на стене, но теперь я вижу только ЕГО, словно все вокруг исчезло, растворилось во тьме.
– Вот это встреча! Как дела? – улыбаясь, спрашивает меня он.
ebooksa