– Голуби! – удивлённо воскликнул наиб, сняв покрывало.
Просунувшийся из-за его спины сквозь узкую дверь Туртас подтвердил:
– Самые лучшие, египетские. В наших краях таких не достать.
– Почтовые, значит? – наиб строго обернулся к побережнику, – А говоришь только сундук?
Тот смутился:
– Так ведь не купец, простой путник. Товара нет. Пошлину брать не с чего. Теперь вот сам ума не приложу чего с ними делать. Сундук под замок положу, а птиц? Их ведь кормить-поить нужно. А подохнут?
Все молча смотрели на клетку.
– Давай я за ними присмотрю, – неожиданно подал голос Туртас, – Птички хорошие, дорогие, за ними особый уход нужен. А им, гляжу хозяин даже воды налил еле-еле. Только семечек насыпал.
Наиб заметно повеселел. Ему явно было по душе, что Туртас остаётся. Он махнул стражникам – сгружайте сундук, и сам взял тяжёлую клетку с голубями.
– Всё забираю. Если кто будет спрашивать вещи, посылайте ко мне.
Туртасу собираться было совсем нечего. Вещей – один дорожный мешок. Он перекинул его на причал и забрал клетку у наиба. Вздохнув облегчённо, тот махнул корабельщику: «Отваливай!»
Стражники, обрадованные, что наконец закончилось торчание под дождём, весело схватили сундук и устремились вслед за наибом. Сзади плёлся побережник. Когда уже поднялись от причала на берег, наиб недоумённо обернулся:
– Чего они не отваливают?
Действительно. На корабле даже не убрали сходни.
– Ему бы поторопиться, сколько времени потерял, а он медлит.
Когда подошли к воротам пристани, где наиба дожидалась конная стража, он обратился к юноше:
– Сбегай, Илгизар, глянь ещё раз, чего они медлят? Только глаза им не мозоль.
Тот понимающе кивнул и побежал назад.
– Не нравится мне всё это, – буркнул под нос наиб, – Что это за Иов Новгородец? Если он русский, то должен был в русском квартале объявиться. А у нас там о нём никто не слышал.
Наиб был русским, из поповских детей. Не пожелав идти по стопам отца, смолоду подался на ханскую службу, в писцы. За долгие годы монгольский халат и шапочка стали для него привычнее рубахи. Жил по прежнему в русском квартале, в доме отца. Так уж повелось. Мусульмане в Сарае селились больше по месту, откуда приехали: булгары с булгарами, хорезмийцы с хорезмийцами. Персы отдельно. Арабы отгородились в своём квартале. Православные селились своим приходом. Там у них была церковь, монастырь, палаты епископа. Квартал назывался русским. Принял черкес или буртас православие – перебирается сюда. И уже тоже русским считается.
ebooksa