– Веригин затеял большой чес, – заметил он. – Вероятно, ищет тех, кто ставил забор Филемону и Бавкиде, но не сошелся с парочкой в цене. Всегда начинают с легкого и очевидного. Но только не вы, Катя, да?
– И не вы, Гек.
– В Кашине нам больше пока делать нечего. Трупы увезли на вскрытие в областное бюро судмедэкспертиз. Вы, кажется, знакомы с тамошним корифеем?
– Ой, да, Сиваков наш! Он часто работал с полковником Гущиным, я о нем вам рассказывала, – вспомнила Катя. – Вы хотите с Сиваковым встретиться в бюро?
– Ага, – Гектор кивнул. – Вечерком, как до Москвы доберемся. И заглянем в прозекторскую на огонек. Попозже.
Катя отыскала в контактах мобильного телефон Сивакова. Тот Катю сначала не узнал, но потом даже обрадовался: «Екатерина! Сто лет вас не видел!»
Оказалось, что тела из Кашина только что привезли и он еще не приступал к осмотру и не знает, оттаяли ли они дорогой в черных мешках. Катя дипломатично поинтересовалась: «А можно нам с коллегой вечером приехать к вам в прозекторскую? Всего несколько вопросов». И Сиваков – страдавший провалами памяти, однако благоволивший к Кате – милостиво разрешил.
– В Москву, в Москву. – Гектор включил зажигание в «Гелендвагене». – Но сначала надо перекусить и навестить тромбониста в больнице. Что первое – на ваш выбор.
– Зарецкий вам покоя не дает. – Катя покачала головой, однако она понимала: без разговора с тромбонистом они точно Кашин сегодня не покинут. – Нас к нему в реанимацию вчера не допустили.
– Может, сейчас пустят. Зарецкий вчера заснул под утро, не дрыхнет же он целый день. Надо узнать о его самочувствии, потолковать с ним, если он, конечно, в себя пришел, опомнился.
– Когда мы в Умново приехали к дому Мосиных, сходство сразу в глаза бросилось. – Катя раздумывала. – У тромбониста два дома в его рассказе фигурировали – старый и новый. Старый с террасой. И у Мосиных тоже.
– У Мосиных три дома. Еще и магазин, – заметил Гектор.
– Тромбонист кричал про жертву, которую видел. А к домам Мосиных можно подойти с дороги, забор отсутствует, – перечисляла Катя. – И потом, топор, Гек! Какое совпадение.
– У Мосиных топор бросили в холодильную камеру вместе с трупами.
– У Маргариты Мосиной ужасные раны на лице.
– Катя, у нее не рубленые раны. В холле нашли монтировку.
– Тромбонист кричал нам – в доме начался пожар. А весь дом Мосиных залит санитайзером. Он же горючий. Гек, дом пытались поджечь после убийства. Это же очевидно. Но поджог не удался.
– Трупы супругов бросили в холодильную камеру и установили быструю заморозку. Зачем это делать, если планировали в доме пожар? Все бы сгорело. При пожаре именно холодильная камера могла сохранить останки. Конечно, электричество бы вырубилось, но там стены каменные, обшитые металлическими пластинами, и стальная дверь. И температура ниже нуля, лед. Пламя до трупов бы не добралось. Возможно, санитайзер разлили по всему дому в таком огромном количестве с какой-то иной целью.
– С какой, Гек?
– Пока не знаю, надо сначала понять всю картину в целом – что с трупами, как кого и где убивали. Вы заметили – на месте убийства никто из опергруппы не задавал обычных вопросов экспертам и судмедэксперту: когда наступило время смерти?
ebooksa