Ты мое Солнце

Это ты перестал общаться после того, ну, когда я… — Аня мнется и уже обреченно опускает голову.

Устала. Она так не хотела все это вспоминать, но решить теперь все надо здесь и сейчас, а потом будь что будет. В ней говорят задетые чувства, и она понимает, как все эти слова влияют на Сергея. Он стоит совсем бледный, жизнь оставляет его убитое тело. Аня не верит, что смогла все это сказать. Мало того, что он держит ее в этой чертовой клетке, так еще и не доверяет.

—

Ты меня не понимаешь, — уже мягче, пытаясь побороть свой гнев. — Когда ты там… Я подумал, что ты испугалась меня. Что считаешь зверем. И как я мог потом подойти к тебе? — он наконец-то отпускает Аню и опять отворачивается к холодному окну. Чернота успокаивает. — Я очень много всего чувствую к тебе и иногда сам не понимаю всех эмоций. И лишь поэтому готов отпустить тебя. Хотя, когда тебя нет рядом, в поле моего зрения или влияния, то у меня начинается паранойя. Я больше так не могу ни жить, ни работать.

Сергей кладет свои большие ладони на холодное стекло, пытается выровнять сбивчивое дыхание, успокоить сердце и унять тремор в ногах. Да, он готов ее отпустить. Умереть, но дать ей возможность жить без него и без страха. С минуту они молчат. Мужчина чувствует мимолетное тепло от ее тела, которое врывается в его прохладу. Они слушают далекие приглушенные звуки живущего города и думают о своем. О своей боли и чувствах, таких разных, но таких честных.

Аня подходит ближе и дотрагивается до напряженных плеч мужчины. Пытается помочь, разделить этот груз и страх.

— Ты не зверь, — мягко, успокаивающе.

Как же ему не хватало ее бархатного голоса. Его личного наркотика.

— Я просто немного устала от твоего недоверия, — продолжает Аня, — от того, что ты оберегаешь меня так, — она задумывается, — будто я дорогая вещь в твоей коллекции. Твоя охрана не подпускала ко мне никого, даже на шаг. И это напрягало не только меня, — Аня улыбается, и ее улыбка отражается в стекле. Сергей это видит, — но и преподавателей. Сергей, ты перегнул палку. Поверь, я могу немного дышать самостоятельно, — девушка делает еще один неуверенный шаг к мужчине, скользит ладонью по плечу, налаживает контакт. — И да, я понимаю, как важно, чтобы меня охраняли. У тебя есть враги и твой статус … Я помню все, что ты мне говорил о том, что многие захотят причинить тебе вред через меня. Но я тоже живая, пойми, — ее голос переходит на шепот, — я тоже так не могу.

Она сделала это, она сказала ему все то, что так наболело. И что-то в груди екает, так тепло. Это ощущение впервые. Аня не обращает на него внимание. Глупая. Сергей резко разворачивается. Прижимает Аню к себе так крепко, что воздух уходит из ее груди. В его глазах край света, отражающий ее лицо.

— Я не знаю, что я буду делать, если с тобой что-то случится.

— Ты просто не думай об этом. Мысли материальны, — бурчит в его грудь девушка.

Сергей склоняется к ней. Лоб ко лбу, нос к носу. Его пересохшие губы тянутся к ее, которые она только что облизала. Вдыхает аромат. На секунду Сергей замирает. Ждет разрешения. Ведь все уже поняли, выяснили. Он готов уступить. Разрешение последовало незамедлительно. Он целует и тонет в своем человеке. Аня тоже истосковалась по теплу его рук, по крепким объятиям, в которых может спрятаться и не переживать о всех невзгодах этого мира, потому что под такой защитой ничего не страшно. Она приоткрывает рот в тихом шепоте и впускает мужчину. Он жадно целует, как путник, блуждающий в пустыне и желающий напиться. Все его мысли отключаются, уступая дорогу инстинктам. Сергей ласкает ее губы, кусает и немного оттягивает. Терзает их розовый цвет. Прижимает к себе горячее тело. Сильно. Сам борется с мыслью, что все это иллюзия, галлюцинация, сон, и сейчас все исчезнет. Аня поддается вперед, сама прижимается, дарит такое долгожданное тепло. Она обнимает мужчину за шею, треплет черные, гладкие волосы. В порыве страсти сжимает их в кулаке. От такого удовольствия и напора Сергей стонет. Он так соскучился. Опять целует, долго, с упоением, так, что начинают щипать легкие. Остатки воздуха покидают их. Аня жадно открывает рот, хватает спасительные крупицы кислорода. Сергей рывком поднимает ее на руки. Повторяет, что они вместе, она рядом и все происходящее не сон. Он чувствует гладкость ее кожи, на которой точно оставит синяки. Он чувствует ее природный запах и сладость ее дыхания. Пропитывается этими чувствами. Он прислоняет девушку к окну. Оно холодом обволакивает Анину спину, заставляя вздрогнуть и прикрыть глаза. Девушка обхватывает мужчину ногами за талию, не обращая внимание на жгучую дрожь. На фоне ночного города ее пылающие щеки кажутся невыносимо красивыми. Щетина Сергея заставляет их гореть пожаром. Мужчина немного отстраняется, поддерживает Аню за затылок, утопая в копне рыжих волос, и талию. Она открывает глаза. Ее расширенные зрачки блестят в свете маленьких ламп, а распухшие от поцелуев губы покрываются естественной краской. Сергей дает ей вздохнуть, надышаться прохладным воздухом и снова целует, опьяняюще пылко. Теперь у них воздух один на двоих. Аня покрывается мурашками, когда холодная рука Сергея шустро проникает под край ее домашней футболки.

Дверь в спальню открывается от сильного удара с ноги. Она ударяется об стену, разнося глухой стук по спящей комнате. Два тела нарушают одиночество спальни, заполняют ее горячим дыханием. Не отрываясь друг от друга и не прерывая зрительный контакт, они падают на кровать и утопают в мягком ворсе покрывала. Сумрак ночи окутывает уютную комнату и скрывает разгоряченные тела. Сергей приподнимается, опирается на руки и пытается разглядеть масленое удовольствие на лице девушки. Он убирает волосы с ее лба, поглаживает скулу, опускает ладонь на шею. Под его прикосновениями горит нежная кожа. Она его. Лежит и тяжело дышит. Простила. Все внутри Сергея замирает, а потом разбивается на части. Он видит в ее глазах бездну, в которой тонет. Ее губы — мед, такие влажные и немного приоткрытые. Эту липкую сладость хочется испить до дна. За каждый прожитый в разлуке день, за каждую минуту без его солнца.

— Ты моя, только моя, — шепчет ей на ухо Сергей.

Обжигает горячим дыханием. Целует и растворяется в ее спасительных руках, которые разгоняют остатки тьмы в его душе. Аня стонет в поцелуй, сдается во власть его объятий. Отдается мужчине, который жадно снимает с нее одежду и, рыча, откидывает на пол. Анины мысли кружатся в водовороте новых чувств. Это не первый их раз, и в его постели ей всегда было хорошо, но сейчас под приглушенные рычания она ощущает себя по-другому. Как будто что-то большое рождается в душе и заполняет ее собой. Эти эмоции новой непонятной волной распаляют ее тело и сердце, а разум молчит, оставляя хозяйку во власти чего-то нового. Аня готова отбросить все мысли и сгореть ночью в любви ее человека. Сергей ласкает свое солнце, как в первый раз. Ладонями покрывает каждый сантиметр тела, оставляет отпечатки на загорелой коже. В голове все стирается: страх, ревность, обида. «Моя, только моя», — крутят мысли. Солнце, которое способно отогреть его сердце одной лишь улыбкой. Теплота ее рук разгоняет темноту его души, а забота дает ему потерянную надежду. Она заполняет собой пустоту в его душе. С ней он начал жить. От жарких поцелуев горит тело, рассудок отказывается от реальности, а перед глазами плывут звезды. Аня аккуратно стягивает ненавистную рубашку с Сергея. Она легким шелком сползает с хозяина и падает на пол. Обнажает крутые плечи, грудь и упругий торс мужчины. Он поднимается, с трудом отрывается от любимой, расстегивает ремень. Смакует, предвкушает, дразнит. Избавляется от остатков одежды и с новой силой погружается в ярость чувств. Забирает ее тело, душу и сердце. Вырывает ее стон, крик и дарит наслаждение.

Ночь заканчивается, когда последний сладкий стон срывается с уст Ани. Усталая и довольная, она тянется и утыкается в чуть влажную грудь мужчины. Засыпает с первыми нежными лучами солнца. Сергей еще раз целует свою «жизнь» и позволяет себе заснуть.

Глава 14.

Неприятный скрежет кофемашины вырывает Аню из размышлений. Чудесная ночь оставила отпечаток не только на ее теле, но и в сердце. Она стоит у плиты в длинной фиолетовой футболке и немного пританцовывает. Тянется, нежится и глупо улыбается своим воспоминаниям. Боже, как же стало легко, как будто сбросила с себя груз, а в награду получила крылья. Шипение омлета привлекает к себе внимание. Аня танцующей походкой шаловливо виляет бедрами в такт музыке, которую сама себе и напевает. Держит в руке лопатку и подплывает к плите. Позднее утро заполняет их кухню солнечным светом, а завтрак аппетитным ароматом. Сегодня Аня счастлива.

Она вспоминает, как утром ее разбудил отдаленный звук города. Аня потягивается на гладких простынях и прогоняет тяжесть в теле. Сергей мирно спит рядом. Впервые за долгое время она проснулась не одна. Девушка поворачивается на бок, желая разглядеть его спящее лицо. Эта ночь сломала все стены между ними, чему Аня так была рада. Ее отношение к этому мужчине даже для нее загадка, но жить без него, в таком напряжении было невозможно. И теперь не важно, что она чувствует к нему. Самое главное, что эти чувства есть у нее в душе, и после этой ночи появилось что-то новое, еще не понятное. Она разберется с этим потом, а сейчас просто не хочет все усложнять. Сергей доказал, что любит, что простил и что нужна. Аня задумывается. Испытывает ли она хотя бы четверть того же. А может все-таки из них двоих любит только Сергей? Ане становится страшно и стыдно от таких мыслей. А если так, хватит ли его любви на них обоих? Она протягивает руку и, боясь разбудить, нежно убирает прядь черных волос с его лица. Мужчина смешно морщится, кряхтит, сжимает брови к переносице. Такой милый и смешной. Похож на какого-то мультяшного персонажа. Аня улыбается, чуть растягивает губы и продолжает вести пальцами дальше, как слепец, изучая лицо. Спускается по щеке, проводит по носу, щекочет пальцы щетиной. «Странно, — замечает она, — он никогда не позволял себе ходить небритым». А ей нравится. Он и правда ей нравится, — с восторгом понимает она. Строгий, серьезный, грозный и в тоже время нежный, добрый и такой заботливый. Но только с ней. С другими никогда. Аня знает, видела его с подчиненными, слышала его гнев. От него по телу пробирается дрожь, и не важно, кто виноват, боятся все. Как будто в нем живут два человека, две личности и две маски.