813

– Преступление очевидно, – произнес он с убежденным видом, – нам легко будет обнаружить мотив. Пока все идет хорошо. Приветствую вас, господин Ленорман… Я очень рад.

Господин Формери не испытывал ни малейшей радости. Присутствие господина Ленормана, напротив, не доставляло ему удовольствия, ведь начальник Уголовной полиции даже не скрывал презрения, с каким относился к нему. Тем не менее он выпрямился и торжественно произнес:

– Итак, доктор, вы полагаете, что смерть наступила около двенадцати часов назад, возможно, даже больше?.. Я так и предполагал. Полностью согласен. А орудие преступления?

– Нож с очень тонким лезвием, господин следователь, – отвечал врач. – Взгляните, лезвие вытирали носовым платком самого покойного…

– В самом деле… в самом деле… след явственно виден… А теперь мы допросим секретаря и слугу господина Кессельбаха. Я не сомневаюсь, что их допрос прольет какой-то свет.

Шапман, которого перенесли в его комнату, слева от гостиной, так же, как Эдвард, уже оправился от выпавших на его долю испытаний. Он подробно изложил события вчерашнего дня, тревоги господина Кессельбаха, предстоящий визит так называемого полковника и, наконец, рассказал о нападении, жертвами которого они стали.

– А-а! – воскликнул господин Формери. – Есть сообщник! И вы слышали его имя… Марко, вы говорите? Это очень важно. Как только мы найдем сообщника, дело продвинется…

– Да, но у нас его нет, – возразил господин Ленорман.

– Посмотрим… Всему свое время. Итак, господин Шапман, этот Марко ушел сразу после звонка господина Гуреля?

– Да, мы слышали, как он уходил.

– А после его ухода вы ничего больше не слышали?

– Слышали… время от времени, но смутно. Дверь была закрыта.

– А какого рода шум?

– Звуки голоса. Тот человек…

– Называйте его по имени. Арсен Люпен.

– Арсен Люпен, должно быть, звонил по телефону.

– Прекрасно! Мы допросим особу из отеля, на которой лежит обязанность соединять с городом. А позже вы слышали, как он тоже ушел?

– Он проверил, крепко ли мы связаны, а через четверть часа ушел, закрыв за собой дверь прихожей.

– Да, сразу после совершенного злодеяния. Прекрасно… Прекрасно… Все складывается! А потом?..

– Потом мы больше ничего не слышали… Наступила ночь, от усталости я заснул… Эдвард – тоже. И лишь утром…