Беляков нашёл меня в библиотеке, в которую я сам не пойму, какого хрена меня занесло.
– Я, кажется, начинаю понимать.
– Что ты начинаешь понимать?! – гаркнул на него, предвкушая, что мне завершение его мысли не понравится.
– Чем она берет.
Поворачиваюсь и сверлю его злым взглядом.
– Она настоящая. Искренняя. Сто лет таких баб не видел.
– Владу это расскажи.
Падаю в кресло. Мозг отказывается верить. Мой водитель, лучший из моей команды, в морге. А могла…
Кулаки сжимаются изо всей силы.
– Дыши, Стрела, не время для взрыва. Собирайся, парня нужно отправить достойно в последний путь. Потом напьёмся и поговорим о бабах.
– В пекло баб. Стрелка нашли?
– Нет. Найдут. Мои всегда находят. Твоя лиса обещала исправно сидеть в норке.
– И пусть сидит. Иначе я ее сам убью.
– Осторожно, Стрельцов. То, как сильно ты переживаешь за бабу, становится очевидным. А тебе не положены проявления слабости, пока эта сраная охота на лис не закончится.
И я последовал совету. Следующие два дня занимался организацией похорон и похоронами. Дрянь дело. Единственный сын у стариков родителей, ни жены, ни детей. Всё для них старался, дом строил за городом, чтоб старость достойно провели. О том, чтоб закончить стройку я позаботился. Меньшее, что могу для них сделать.
После похорон я нажрался в хламину. Послал Глеба, который пытался довести меня до комнаты, нахуй. Бреду по темному дому как в бреду и быстро понимаю, что ноги ведут не туда, куда надо.
В ее комнату.
Открываю дверь, захожу настолько тихо, насколько возможно. Подхожу к кровати, хватаю тонкую лодыжку и тяну её к себе. Стаскиваю одеяло, падаю на колени.
– Заткнись, не говори нихуя, – то ли приказываю, то ли умоляю. И припадаю ртом к ее промежности.
Спит голая. Маленькая извращенка.