Злые дети,

Виктор резко покачал головой, подошел к окну, отвернувшись от Анны.

– Светлана… моя девушка. Ее убили.

– Кто? – едва слышно спросила Анна.

Виктор пожал плечами.

– Не знаю. Дело ведет другой отдел. Да меня бы и не подпустили к нему. Подозреваемых нет. Ее тоже нет. И меня почти нет.

Скрипнул по полу стул. Анна подошла ближе, встала за его спиной. Он чувствовал на затылке ее дыхание. Она молчала.

– Самое страшное, что я начинаю привыкать к тому, что ее больше нет, – в голосе Виктора прорезалась тоска. Такой тоской наполнен волчий вой зимней ночью. Тоска пса по ушедшему хозяину. Совершенно искренняя тоска. Это тосковал в Макарове тот, кто приходил в него по ночам. – Я начинаю ее забывать. И ненавижу себя за это. Я не могу вспомнить ее лицо, мне приходится для этого находить фотографию. И я чувствую, что сам рассыпаюсь. Будто это умер я, а не она!

Рука Анны легко коснулась его плеча.

– Эта боль… Она пройдет.

Виктор обернулся, как будто сорвавшаяся пружина, схватил Анну за плечи, встряхнул. Его лицо исказилось, а по щеке скользнула слеза.

– Я знаю! – крикнул он. – Я знаю, что пройдет! Но я не хочу, чтобы она проходила! Пока болит – я жив. А она уходит! Вот что страшно! Когда боль уйдет совсем – я умру. Может быть, я еще буду ходить, дышать, говорить – но я буду мертвым! Вот здесь!

Он стукнул себя кулаком в грудь. Анна перехватила его руку. Сжала в своей. А потом поцеловала.

С Макаровым такое случилось впервые. Еще ни разу никто ему не отдавался из жалости. И ему даже понравилось. Анна любила его нежно. Не для того, чтобы получить удовольствие и не чтобы утолить страсть. Она не просто отдавалась, а отдавала. Залечивала этим лекарством его рану.

Под форменной рубашкой у нее обнаружилось красивое дорогое белье. Это сочетание говорило об Анне Снежковой больше, чем все ее слова. Эта валькирия оказалась не боевой девой с двуручным мечом, а нормальной женщиной. Лишившись и этих остатков одежды, она не проявила признаков ни смущения, ни развязности, как это часто случается. Она осталась такой же, какой и была. Ее тяжелые груди, крупные, но безупречной формы, манили Виктора зарыться в них лицом. Красивое, сильное тело и нежные руки казались не только желанными, они обещали защиту и покой. В конце концов, Макаров плюнул на все планы и игры, на условности и предубеждения и просто с головой бросился в это теплое, мягкое и неожиданно доброе море…

Уже под утро, когда за окном забрезжил рассвет, но ночник еще разгонял по углам обрывки тьмы, Виктор, полностью обессиленный жаркой ночью, лежал на спине и смотрел на Анну. Она не прикрывала свое роскошное тело с бесстыдством естественности. Откинулась на подушку с закрытыми глазами, но глубокое дыхание выдавало, что она не спит.

– Возможно, ты меня спасла, – тихо сказал Виктор, любуясь ее формами.

Анна молча улыбнулась, не открывая глаз.

– У тебя будут неприятности из-за меня? Я могу что-то сделать?

– Сделать? – Анна приоткрыла глаза и лениво, как тигрица, потянулась. – Перестань лезть на рожон и нарушать инструкции.

– Я подумаю, – улыбнулся Виктор.