Тот самый сантехник 6

22
18
20
22
24
26
28
30

— Женский. Освободительный, — уточнила Ирина Олеговна, навскидку представляя скольким женщинам в городе, а то и в области не хватает по жизни оргазмов для души.

В голове мгновенно промелькнуло, что не тем она занимается по жизни. Образование-то правильное, а вот подход — не тот. Все годы практики клиентка через колено переломила.

— Хорошо, но только с одним условием.

— Каким?

— Не чаще раза в неделю, — ответила Зоя и подмигнула. — А то всё расплескают за квартал. Только высохнуть нам ещё не хватало!

Обе рассмеялись.

* * *

Жёлтое золото.

Несколько ранее.

Шестой дом по улице Лепестковой был красив снаружи. А внутри — просто раскошен. Даже чрезмерно. Но зачем же по этому поводу люди драли друг друга на кожаных диванах, не снимая тапочек?

Задаваясь этим вопросом, Леся стояла в холле богато обставленного дома в одеяле, накинутом на плечи и никак не могла понять происходящего. Первое впечатление — обманчиво. И теперь одни люди в форме допрашивали людей в чёрных халатах и масках. Другие люди в форме надевали наручники на тех, кто валялся на полу без всяких халатов и масок, засвечивая причиндалы.

Посреди всего этого безумия стояли две девушки с голыми сиськами и фигналом под разными глазами. С ненавистью глядя на Василькову, они кивали следом на наводящие вопросы или рассказывали свою версию событий, давая показания людям при исполнении.

— Значит, так всё и было, Глори? — уточнял мужчина с лёгкой залысиной с погонами майора. А то и говорил следующей. — А что скажешь ты, Холли?

На саму Лесю после жаркого приёма мало обращали внимания. Пожарных вызвали и ладно. Но дым на улице и зарево за забором, которое отлично проглядывалось через разноцветное окно, подсказывали, что баню уже не спасти. А это значило, что нового промаха Боря уже не простит. Всё-таки на этот раз не на пару с Ромой не кастрюлю в уголёк превратили, а целое строение. И тот факт, что рядом накрыли притон каких-то извращенцев-сатанистов, не мог послужить оправданием.

Раздумывая, как бы вернуться в дом и, хотя бы одеться, а лучше взять телефон и выплакаться бабушке, Леся откровенно грустила. Роман наверняка уже обзвонился, хотя сам как сквозь землю провалился. А Глобальному она звонить первой боялась, даже когда доберётся до связи.

Как поняла Василькова из разговора мужчин в форме, шестой дом на Лепестковой принадлежал некоему старейшине Алагаморову. Это был тот мужчина, который её встретил, предложил шампанского.

«Галантный, отзывчивый», — ещё подумала Леся.

Но когда следом к ней подошли две обнажённые симпатичные девушки, всё как-то пошло не так. Они встали на колени и нагло вторглись в её личное подхалатное пространство, которое сама бывшая диспетчерша предпочла бы кому попало не открывать. Тем более с новой интимной причёской, чётко очерченной сугубо для одного человека. Она ведь точно знала, что дети будут рыжими.

Но когда в практичную мечту о детях вторглась пара довольных мымр, Леся действовала на рефлексах. Допивая залпом шампанского, она заехала коленом под левый глаз некой Холли, чтобы лишнего себе не позволяла. А когда некая Глори попыталась снять с неё последнюю одежду (явно ради того, чтобы отправить на мороз умирать), досталось и ей с локтя.

Не то, чтобы Василькова часто дралась. Она и сама толком не могла объяснить, как уложила кулаком в лоб самого старейшину. Он просто кинулся ей на плечи (явно желая надругаться среди обилия надругающегося друг над другом народа). И бросок через плечо получился на рефлексах. Как и добивание кулаком в лобешник. Нечего было тянуть руки к её честной груди. Не для него роза цвела!

Потом совсем странное началось. Вместо того, чтобы приструнить хозяина. Ну или хотя бы похватать вёдра и ринуться на улицу тушить баню, (могли бы сделать вид, что готовы тушить пожар снежками), люди начали орать и предъявлять Лесе. А некоторые даже попытались подраться. Тогда как сам полуоглушенный Алагаморов, выхватив из-под полы халата револьвер, начал водить пистолетом за Лесей. На месте она стоять не стала и принялась бегать по довольно просторному помещению.