— Очень!
— Ну, в общем, я умею жадры эмоциями заполнять.
— Ты серьезно?! Ты что, самый настоящий эмоционал?!
— Был им. Правда, совсем недолго: все куда-то исчезло.
У меня в кармане постоянно находится несколько пустых жадров. И я, время от времени, сжимаю один из них в кулаке, в надежде почувствовать болезненный укол. Который не похож ни на что. Почувствовать, чтобы обнаружить свой вернувшийся дар. Хотя, возможно, и проклятье — это с какой стороны еще посмотреть.
— Света, а тебе что, никто ничего не рассказывал?
— Нет. Да и времени особенно не было.
— А почему сама у меня не спросила?
— Боялась.
— Боялась? Чего?!
— Тебя же пытаются убить. А вдруг, ты и сам какой-нибудь убийца, за голову которого назначена награда? Мало что ли таких? Боялась в тебе разочароваться.
— Нет, Света, я не убийца — недоделанный эмоционал. Или переделанный.
Безусловно, есть и на моем личном счету несколько человек. Но у кого в этом мире их нет? Наверное, только у тех, кто за периметры поселений даже нос не высовывает. Да и то, как сказать. Это только на Вокзале порядок. В других поселках перестрелки прямо на улицах не редкость. Но даже мой личный счет не делает меня убийцей. Это как на войне — там другие понятия.
— Игорь, а ты сильный эмоционал?
— Был им, Света, был. Говорят, был самым сильным из всех известных.
Мне и с этим не повезло. Для меня, что пустой жадр, что заполненный самим мною или кем-то другим — разницы нет, ничего не чувствую. Так что сравнить себя с другими ни за что не получится.
— Все у тебя вернется, — горячо заверила девушка. — Обязательно вернется, вот увидишь! Главное, что ты не какой-нибудь там подонок. Сладких снов тебе, Игорь.
Сон, который мне приснился, был каким угодно, только не сладким. Во сне я проснулся, а вокруг никого. Ни Грека, ни Гудрона, также как и Славы, Яниса, Светы, Гриши. Вообще никого. И ничего. Ни оружия, ни рюкзака, ни разгрузочного жилета… даже одежды на мне. Судя по тому, что угли в костре остыли, бросили меня давно. Хорошо, вообще не убили. Но что мне теперь делать?! Мало того, от входа в пещеру доносилось мяуканье. В этом мире кошечек нет, и мяукать в нем может только самый опасный хищник — гвайзел. В тот самый миг, когда показалась его скалящаяся морда, я и проснулся. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Наверняка я расшиб бы себе голову об низко нависший свод, если бы не руки Гудрона, которые прижали к земле.
— Теоретик, что с тобой?! — спросил он, все еще удерживая меня за плечи.
ebooksa