Двери открываются

Снова посмотрела на кружку, которая стояла на полу лифта – сцена прямиком из фильма ужасов. Не только из-за мигающего света и кинематографичных осколков.

– Ээ-эй! – Уля вытерла потеющие ладони. Опустилась на корточки. – То-о-оль, ты там? Свет…

Она уперлась руками в пол и скривилась. Света была стажером несколько месяцев назад. Ушла, узнав об условиях оплаты. Может, и правильно сделала.

– Тё-ём?

Уля подползла к краю лифта, не поднимая взгляда. Ей казалось, что, сделай она это, всё закончится. Прямо здесь.

– То-о-оль? Опять в курилке болтаетесь?..

Она вдохнула и выдохнула. Почувствовала, как выпрямляется и снова сгибается позвоночник. Как воздух стремится в легкие, а потом – обратно. Как…

– Э-э-эй!

Уля дотянулась до кружки, схватилась за край пальцами и рванула.

Та вылетела в коридор, завертелась, зазвенела, сделала пару кружков и остановилась у противоположной стены. Уля вскочила: руки целы, коленки целы, и пальцы – раз, два, три… десять! – все на месте.

Лифт даже не заурчал. Не фыркнул механическим нутром. Не сменил комбинацию мерцающих лампочек. Просто остался стоять, пустой, покалеченный и открытый. А чего она хотела? Чудовищного рыка? Саундтрека, который сообщил бы о том, что она делает глупость?

Уля выдохнула. В висках стучало. Она попыталась выровнять дыхание, но на этот раз ничего не получилось. Сердце снегирем билось о грудную клетку.

Она подошла к окну и оперлась о подоконник руками. Смотрела на стрелку, бегущую по горчичной тканевой равнине к лодочкам, и дышала. Представляла, как птица успокаивается.

Снегири-не-гири. Хотя сейчас внутри нее билось что-то очень тяжелое.

Куда вообще подевались коллеги? Чтобы домой идти, было еще слишком светло. Унеслись на обед? Значит, Уля проторчала в лифте всего пару часов?

(Дней? Лет?)

Хотя нет. Нет-нет-нет, за годы здесь бы все перекрасили. Перестроили. И неубиваемая плитка бы потрескалась, и…

По спине Ули пробежал холодок. Она задыхалась. Раскрытое чрево лифта следило за ней. Он ждал.

Уля с трудом вздохнула и резко подняла голову. Посмотрела на свое отражение в стекле.

Для той, что долго спускалась в ад, она выглядела неплохо. Никаких синяков под глазами – только круги, которые Уля заработала из-за своего почти несуществующего режима сна. Волосы чуть взъерошены, но не более чем обычно, Уля вечно залезала пальцами в прическу, раздумывая над текстом. Либо так, либо покусанные ручки. А этого добра не напасешься. А что это на ее блузке? Уля сузила глаза, опустила голову…